Ближе к десяти вечера, он стал собираться. Сидеть дольше смысла не было. Главное отметиться, что до десяти дотянул. Копался с делом. А уж до одиннадцати ты сидел, или до двенадцати, это уже и не важно. Савелий это точно знал, как никак пятнадцать лет уже в милиции поработал. Пенсия не за горами.
Он поднялся. Зевнул. Посмотрел в окно и стал потихоньку собираться. На данном этапе жизни, это уже стало занимать двадцать минут. Потому что была у него уже привычка забрать что-то из бумаг домой. Чтобы там также по изучать дела. Все равно заняться было нечем, ни рыбок, ни телевизор Савелий не любил.
Домой он ходил обычно через парк. Идти, надо было минут двадцать. Но дорога была хорошо освещена, и порой даже хотелось немного задержаться, чтобы полюбоваться на заснеженные деревья.
Закрыв двери, Савелий вдохнул морозный воздух и отправился в путь. Снег. Мягкий снежный ковер, хрустящий по морозному воздух. Он улыбнулся. Любил он такие вечера. Они его успокаивали, особенно после всех тех фотографий, которые ему приходилось наблюдать. Он повернул в сторону парка и медленно, пошёл по тропинке.
И только на середине пути, он увидел её. Сидевшую на скамейке женщину, с ровным, точным порезом на шее, откуда шёл широкий, кровавый след, разделивший её белую блузку и черную юбку надвое. Савелий даже махнул головой, словно бы пытаясь прогнать наваждение, так как слишком уж странно, вызывающе и ярко выглядела эта женщина на фоне белых очарованных зимой деревьев, вечернего парка и мягких фонарей, по-домашнему освещавших небольшую, мощенную белой плиткой, тропинку.
Дневник 15.01.1981