Ад - удел живых. Книга вторая (СИ)

А потом в подъезде начали стрелять. Соседские мужики перебили зомби во дворе и в доме, стучали всем в двери, предлагая уцелевшим бежать в надёжное место. Мужики где-то раздобыли транспорт, чтобы вывезти беженцев, к тому же знали, куда ехать. Папа не хотел, но мама, как всегда, добилась своего, закатив очередной скандал. Вскоре всей семьёй Галиевы загрузились в автобус, забитый людьми из их дома, и соседних тоже. Многих Настя видела во дворе раньше, но как-то не довелось пообщаться. Женщины плакали и прижимали к себе детей, словно это могло как-то защитить, мужчины с ружьями нервно поглядывали по сторонам, словно не очень надеясь на своё оружие… Ещё и раздеваться пришлось перед посадкой в салон... Пусть на укусы и осматривали две женщины, но девочка стеснялась и боялась грозных надзирательниц больше маньяков. Вдруг не понравится им что-то, и не пустят…

Никто не понимал, куда их везут, пока не повернули к президентской больнице, расположенной посреди Лосиноостровского парка. Люда никогда не была в этом почти лесу, хоть и жила недалеко. Много слухов ходило про это место, один страшнее другого. О лосях и даже медведях, пропавших людях… А на деле оказалось, что здесь самое безопасное место во всей Москве, ведь под землёй находится целый городок на случай войны, с огромными складами и надёжной охраной... Когда они, наконец, уселись в уголке, ставшим их новым обиталищем, мама радовалась, что теперь не придётся дрожать от каждого шороха за дверью и считать крупинки гречки, успевшей надоесть. Только папа всё время ворчал, что придётся жить в каком-то «колхозе», и вообще, скоро придёт армия и станет как раньше. При заселении пытался спорить с охранниками, одетыми в чёрную форму – не хотел оставаться безоружиным. Но когда пригрозили, что вообще не пустят, всю семью, сник и отдал ружьё здоровому охраннику с некрасивым шрамом на лице…

* * *

– Доченька, ты куда? – обеспокоенно спросила мама, заметив, как Наташка сначала прислушалась к чему-то, а потом засобиралась выйти из крохотной квартирки, вернее, комнаты с душем и туалетом, куда заселили их семью.

– Ма, там кто-то крикнул, чтобы собирались! – ответила Наташа, снимая резиновые перчатки, она как раз оттирала пыль с уродливых железных шкафов у входа. – Говорят, важная информация!

– Ну давай, беги! – мать помогала отцу собрать перегородку между двухэтажными кроватями, за стуком молотка и бесконечными упрёками мужу ничего не слышала. – Внимательной будь! Нам потом расскажешь, моя хорошая!

– Мам, я тоже пойду? – с надеждой обратилась к матери Люда.

– Люся, работай! Нечего бездельничать! Вечер скоро, купаться будем! Не в грязи же мыться?

Наташка выскочила в коридор, громко хлопнув стальной дверью, а Люда проводила сестру завистливым взглядом. Мамина любимица, не что она, Люда… Подай, принеси, то, сё… Тяжело вздохнула и высыпала горсть порошка на покрытый жёлтым налётом поддон душа. Мама сказала вычистить его до белого состояния. Потом унитаз… Хоть им и повезло заселиться в правительственный бункер, но здесь почему-то никто не занимался уборкой. Может, в комнатах для самых важных людей и наводили чистоту, но здесь…

Думы девочки прервал громкий крик, донёсшийся из-за двери, после чего раздался грохот автоматов. Люда уже знала, как они звучат. Но здесь, в бетонных закоулках, выстрелы просто оглушали даже через металл… Крики усилились, по коридору затопали ноги бегущих людей, а стрельба становилась только громче, приближаясь.

– Наташа! – закричала мама и бросилась к выходу, но отец схватил жену, не давая выскочить наружу.

– Нет! Все погибнем! – рявкнул папа, но мать не перестала вырываться.

– Пусти! Наша девочка там! Пусти, гад! – женщина зашипела, впиваясь ногтями в руки мужа.

– Сидеть! – внезапно взорвался криком всегда тихий отец, за глаза его не раз называли «подкаблучником». – Сидеть, женщина!

Мать оторопело замерла от неожиданности, а папа отпустил её, и сам бросился к двери. В комнатах, похожих на тюремные камеры из кино про воров даже двери выглядели похоже. С той лишь разницей, что запирались изнутри, и не было окошка для выдачи еды. Только круглое отверстие глазка, без линзы.

Отец запер дверь и скрючился под ней, прислонившись ухом к металлу, слушая происходящее по ту сторону.

– Доченька… Натуля… – запричитала мать, оседая на грязный пол.

Стоящая на коленках Люда замерла, не в силах шевельнуться. Всё произошло так быстро, что она даже не выпустила из рук тряпку. К горлу подкатил тяжёлый ком, стало не хватать воздуха, задрожали ноги. Стрельба стала ещё ближе, рядом с комнатой кто-то упал, навалившись прямо на дверь. Люда тихонько пискнула от страха и зажала себе рот мокрой перчаткой, воняющей чистящим порошком.

Сквозь крики жертв и оглушающую канонаду пробилось мужское гоготание. Затем стрельба стихла и наступила тишина, нарушаемая только стонами умирающих.