Ад - удел живых

У боковой стены магазина, на небольшой грунтовой площадке, покрытой остатками травы и мелким мусором, прямо на земле лежало около дюжины трупов, обернутых пленкой или тряпками. Одного из покойников зачем-то завернули в старый ковер. Бабы, в волнующейся в нескольких шагах от трупов толпе, плакали, мужики тихо переговаривались, некоторые при этом поглядывали, на понаехавших нас, с беспокойством или даже злостью.

— Что случилось? — спросил я у пожилого мужика, кряжистого и крепкого.

— Митрич… В ковре который… Участковый наш, в доме возле магазина жил… — неожиданно молодым, живым голосом заговорил мужик. — К полуночи бандиты приехали, крутые, на нескольких джипах, вот как вы, только у вас бабы, а они сами… За фурой гнали, вон она, лежит перед мостом…

— А дальше что? — поинтересовался я, оглянувшись перед этим на двадцатиметровую тушу «дальнобоя», наглухо перегородившую въезд на мост.

— Дальше… — мужик вздохнул. — Дальше фура на повороте, крутой он, в занос пошла, да и на бок легла… Митрич на шум выбежал, его и положили, первым. Мужики, что рядом жили, тоже выскочили… Шоферов из фуры тоже… Вон, все мертвые… А эти… В кожанках все… Походили тут, поискали чего-то, добили раненых по головам, да и уехали обратно, на Большое… У Митрича даже пистолет не забрали, сами с автоматами, ну точно, как вы!

— Да это не автомат, батя!.. — поторопился успокоить старика. — Карабин охотничий, из калаша сделанный, очередями не стреляет. Я ж сам местный, к родителям в Борок еду, друзей везу. В городе больных много, эпидемия. А бандиты эти, в Большом тоже наследили, сильно наследили…

Поболтав с мужиком и потолкавшись в толпе еще несколько минут, я дал отмашку своим и запрыгнул обратно, в машину. До дома оставалось совсем немного, а на меня вдруг, после разговора с местным, накатилась безумная усталость, просто валящая с ног. Смерти, нескончаемые смерти… За три прошедших дня больше, чем за две войны. Всего двадцать километров, проехать, там дом, отец, соседи охотники, можно будет хотя бы денек отлежаться, прийти в себя, совсем расклеился…

— Бандюки тут погуляли, в Большом, похоже, тоже они. — ответил я на немой вопрос Виктора, аккуратно протискивавшего машину сквозь толпу на дороге. — Местные про ходячих мертвяков знают уже, больными считают. Рассказать бы им больше, но начнут вопросы задавать, до полуночи домой не доедем…

— Жалеть будут, лечить? — спросил Виктор.

— Нет… Знают, что неизлечимо. Кто-то из Москвы сюда успел добраться, просветил немного.

Родители, вместе с другими деревенскими, встретили нас на окраине села Могилицы, что рядом с деревней моих родных. Перед самым поселком красовался небольшой блокпост, все еще достраиваемый мужиками. Сваленные в две кучи мешки с песком, бревна, потихоньку перетаскивались на свои места, образуя два габиона Габион — оборонительное сооружение из мешков или плетеных корзин с грунтом или песком, на обочинах, и заграждение на дороге. Первыми нашу колонну увидели мужики, в одном из которых я узнал Вадима, местного егеря. Высокий, за два метра ростом, с лысой и блестящей, как бильярдный шар, головой, он был заметен издалека. Вооруженный такой же, как у меня, нарезной «Сайгой», только без обвеса, он взял оружие наизготовку, одновременно махнув рукой в сторону обочины, приказывая остановиться.

— Тормози, Витёк, приехали… — выдохнул я с облегчением. — Можно расслабиться, свои.

Оставив карабин в машине, я выпрыгнул из машины. Эх, хорошо то как! От близкой реки пахнуло влажной свежестью, легкий ветерок трепал волосы, мягкое, весеннее солнце приятно согревало лицо. Если б не это всё…

— Ба, Денис! Где так долго?! — сразу успокоился Вадим, узнав меня. — Тебя тут с утра ждут! Проезжайте!

Пока я здоровался с егерем, колонна проехала за блокпост, остановившись у крайнего дома с красной крышей. Наши выбирались из машин, беспокойно оглядываясь. Матвеич вышел, пошатываясь, тут же отбежал к обочине и начал блевать, согнувшись пополам.

— С боем пробивались, Вадим… В Большом такого насмотрелись, что тесть, вон, кишки сейчас выплюнет…

Договорить я не успел. Из калитки выбежала моя мама, одетая в охотничий камуфляж. Как всегда, улыбчивая и ухоженная, словно жила не в деревне, а в центре столичного города. Несмотря на шестидесятилетний возраст, она сохранила свою красоту, вместе с привычкой пользоваться аккуратным количеством косметики. Следом за ней вышел отец, с неизменной «вертикалкой» за спиной. Приняв от меня в подарок на юбилей охотничье ружье «беретта», батя носился с ним, как с главной ценностью всей жизни, игнорируя любое другое оружие. Неторопливо, в отличие от мамы, он пошел в мою сторону, по пути здороваясь за руку с Бэтэром, Лукиным и Ксенией. Матвеичу, возле которого хлопотали жена и Алька, только кивнул. Впрочем, тому сейчас было не до приветствий — Вера Ивановна поддерживала его, пока он пытался умыться из бутылки, расплескивая дрожащими руками воду.