Ад во мне

Пиво, водка, огуречик – вот и спился человечек.

Я открыл один глаз, закрыл и открыл второй. Дежавю. Только в окно льется не закатный свет, а рассветный. Покосился направо – никого, налево – никого. Ура! Чужого тела в кровати не обнаружено! А то последнее, что отчетливо помню, – это Брунилия, сидящая у меня на коленях и томно шепчущая мне на ухо о любви, ничем не омраченной, сочувствующий взгляд Геракла и возмущенный вид пыхтящего Вала, прячущего недовольную гримасу за кубком с вином. Странная реакция куратора слегка меня удивила, наверное, ревнует Бруньку, подумал я в тот момент, не найдя другого объяснения. Но я оказался кремень и смог сберечь свою мальчишескую честь от посягательств этой нимфоманки-иностраннолюбки, на радость остальным девушкам, украсившим в конце вчера нашу, изначально сугубо мужскую, компанию.

Что меня больше всего поразило – это то, что у чертей с похмелья тоже болит голова. Зудеть-колотить! Здесь же нет сигарет! Курить-то как хочется! Ну что это за ад, если в нем нет даже сигарет? Я застонал и медленно перекатился к краю кровати. Где же он? Ага, вот! Протянул руку и трясущимися пальцами ухватился за огромный кубок с опохмелином. Хорошо, что Вал еще перед нашим отбытием в «Кварки-шкварки» позаботился о моем здоровье. Он лично составил сей волшебный коктейль: достал прямо из воздуха кубок с огуречным рассолом, плеснул в него жидкость из трех таинственных бутылочек, добавил каких-то травок, всыпал некоего белого порошочка, влил чистого спирта, дунул, выругался весьма заковыристо и торжественно водрузил питие у изголовья кровати. Настоящий друг и куратор! Я присосался к кубку, словно голодный младенец к материнской груди. Вкус оказался специфический. Вы пробовали когда-нибудь перебродивший кумыс, разведенный рыбьим жиром? Нет? Я тоже до сего момента не пробовал. Внутри организма что-то взорвалось, живот надулся, я громко отрыгнул, при этом изо рта вылетело облачко сизого дыма, мозг подпрыгнул, вернулся на место, и сразу мир вокруг стал добр и прекрасен. Откинувшись на подушку, я с удовольствием потянулся. Жить хорошо, и жизнь хороша! А славно мы вчера погудели, и главное, целибат остался не нарушен, хотя какие перспективы вырисовываются…

Я еще немного повалялся, но нужно было вставать, мы с Валом договорились сегодня посетить пекло. Спустил ноги с кровати и застыл. Босые ступни погрузились во что-то вязкое, липкое и густое. Я попытался выдернуть конечности, но вместо освобождения, наоборот, влип намертво. Тогда, практически не дыша, очень осторожно встал и посмотрел вниз. Мои ноги по щиколотку стояли в золотом тазике, заполненным каким-то желе поганого коричневого цвета. Вновь попытался освободиться, но вместо этого не удержался на ногах и рухнул вперед лицом в кучу перьев, обрызганных, судя по запаху, медом! Отфыркиваясь и отплевываясь, с трудом перевернулся на спину и услышал рядом сдавленное хихиканье. Спустя мгновение над моим лицом промелькнул знакомый хвост, и в поле зрения нарисовалась Афродита собственной персоной. В руках она держала ведро, а на плече у нее сидел маленький хорошенький зверек, напоминающий помесь енота и котенка. Коричневый, в серых пятнах, милый и беззащитный, как раз такой, как любят девочки.

– Не вздумай! – зарычал я, но поздно. Ледяная вода полилась по обнаженному телу, ввергая меня в грех сквернословия. Змея на голове недовольно фыркнула и спряталась в густой шевелюре. – Убью, когда поймаю! – заорал разъяренный черт в перьях, пытаясь ползком добраться до юркой девицы.

Фиг! Попробуйте поползать с ногами, намертво замурованными в тазу с бетоном.

Зверек спрыгнул с ее плеча, и рядом со мной плавно приземлился огромный… наверное, котяра. Вы видели манулов? А мейн-кунов? Так вот – совершенно не похож! Эта тварь была размером с овчарку, зубастая, как акула, с огненными глазами и очень пушистая. Она гордо подняла хвост и вальяжной походкой направилась к моим ногам.

– Придушу! – заорал я, настороженно наблюдая за зверем. Тот только хвостом покачал и, пренебрежительно глянув в мою сторону, с тихим злобным курлыканием потерся о ноги. По мне словно раскаленным утюгом прошлись. Из лавы он, что ли?

– Не кричи на Лупуса Шестьсот Шестьдесят Шестого, ты его пугаешь! – возмутилась Афродита и, легко подхватив зверя под живот, водрузила его обратно на плечо уже в виде маленького и безобидного котеночка.

– Слушай, ты… – Я запнулся, старательно подбирая эпитет приличнее, но так и не смог ничего придумать. – Шмакодявка, немедленно освободи меня!

Афродита с радостным хохотом вылетела из комнаты, на прощание помахав хвостом.

– Будешь знать, как заигрывать со старухами, когда у тебя невеста имеется!

И что это было? Сцена ревности в исполнении пятнадцатилетней Отеллы?