Ад всегда сегодня

Морган перевел взгляд на друга: Фокнер был бледен, а губы на его лице слились в одну прямую серую линию.

— Что ты выделываешь, идиот! Ты же сам признался нам, что убил Грейс Пакард! Кретин!

— Ты и впрямь так считаешь? — с сомнением в голосе осведомился Бруно. — Насколько я помню, все выглядело не так. Это именно ты убеждал меня, что я убийца. Мистер Морган, — он едва улыбнулся Маллори, — как всякий стряпчий, господин инспектор весьма склонен верить и доверять только собственному мнению. Как только он пришел к выводу, что я и есть то шило, которое в мешке не утаишь, единственное, что оставалось мне, так это отдаться в руки полиции.

— Ты хочешь сказать, — закипел Морган, — что, как обычно, ломал комедию? — Он вцепился в лацканы плаща и нескольких раз зло встряхнул Фокнера. — Ты, идиот, понимаешь, как ты обидел Джоанну?

— Она сама виновата. Она должна была верить мне, но она предпочла принять твою версию. — Фокнер казался застывшей, окаменевшей статуей, не способной ни на какие вспышки эмоций и чувств. Медленно и отчетливо, голосом свежесмазанного робота, он отчеканил:

— Уверен, вы будете счастливы вместе. Парочка хоть куда. Я могу быть свободен, господа офицеры?

— А как же! — всплеснул руками Маллори.

На пороге Фокнер обернулся и скучающим взглядом окинул Миллера.

— Искренне скорблю, что не смог стать очередной ступенькой вашей карьеры. Что ж, желаю, чтобы вам больше повезло в следующий раз.

Он прошагал к выходу на прямых ногах и даже не слишком громко хлопнул дверью.

Тишина, что повисла в кабинете после его ухода, была колючей и неожиданно долгой. Морган не отводил взгляда от выбеленной стены, казалось, был прибит к полу, так он был неподвижен. Внезапно он будто очнулся от ворожбы или глубокого сна и, не сказав ни слова, выбежал из кабинета.

Миллер прижал горячий лоб к окну, вглядываясь в перечеркнутые струями улицы. Он увидел сходящего с крыльца Фокнера, который задержался на верхней ступеньке, застегивая плащ. Мужчина подставил отрешенное лицо дождю, промокнул платком капли со щек и решительно шагнул вперед. Через мгновение показался Морган. Оценивающим взглядом он проводил удаляющуюся фигуру, перешел на другую сторону улицы к стоянке такси.

Миллер медленно потянулся к карману, вытащил фунтовую бумажку и положил ее на стол перед Маллори.

— Я ошибся, — просто сказал он.

— И не раз, но я тебя в этом не виню. На мой взгляд, Фокнер на редкость неуравновешенная личность, и он все еще на свободе. Трудно разгадать, что у него на уме.

— Приятно, что вы меня понимаете. И все-таки я оказался не прав.

— Забудем об этом, — небрежно бросил Маллори. Он встал и потянулся за плащом. — Если в твоей голове завалялось название какой-нибудь харчевни из тех, что поприличнее, которая открыта для страждущих и в воскресенье днем, то готов угостить тебя поздним обедом за мои честно заработанные деньги.

— Согласен, господин инспектор. Десять минут, чтобы собрать бумаги со стола, и я в вашем распоряжении.

Когда они спустились с крыльца и направились к «куперу», ливень разыгрался не на шутку. Миллер припомнил недавно открытый на северной окраине города не слишком дорогой, но уютный итальянский ресторанчик, где вкусно кормили. Они проехали мимо больницы и влились в лабиринт улиц в трущобах, двигались по направлению к только что застроенной Иннер-Ринг-стрит.

Город, щедро заливаемый потоками дождя, казался обезлюдевшим и пустым. Щетки не успевали сгонять с лобового стекла холодные водопады. Они не разговаривали ни о чем. Миллер, выбитый из колеи неожиданной развязкой, перебирал в уме все происшедшее, снова и снова прокручивая в памяти каждый эпизод, вел машину автоматически, словно робот.

Он поворачивал за угол, когда Маллори потряс его за плечо.

— Боже мой, взгляни, что это?

Миллер машинально нажал на тормоз. Рядом с мокрым мотоциклом на мостовой дрались двое мужчин. Один из них в черной каске на голове и тяжелом намокшем дождевике был натуральным полицейским на дежурстве. Второй был в одной только рубашке и брюках, облепивших тело, и босой.

Полицейский рухнул на булыжники, а нападавший подскочил к мотоциклу и завел его. Мотоцикл гулко заурчал, сорвался с места и помчал по середине улицы.

Миллер резко вывернул руль и перегородил проезд автомобилем, пытаясь остановить беглеца. Мотоциклист затормозил так, что запищали шины, шаркнул о кузов автомобиля и понесся вперед. Миллер распознал дикое, готовое на все лицо: Бомбардир Дойл! Что ж, вот и сошлись их дорожки. Он развернулся, въехав на тротуар, слава Богу, пустой, всего в паре сантиметров миновал фонарный столб и погнался за всадником на железном скакуне.

В эти же самые минуты Джек Морган входил в квартиру Фокнера. Он постучал в дверь, и Джоанна Хартман открыла почти сразу же. Она была чересчур бледна, веки опухли и покраснели от слез, но казалась спокойной и все решившей. Она прижала к груди несколько скомканных платьев.

— Привет, Джек. Я как раз собираю вещи, — попыталась улыбнуться она.