Ада Негри

«Soffrire e vivere» — страдать значит жить, категорически заявляет Ада Негри и заявляет потому, что в её уме с представлением о страдании связано представлением обо всем, движущемся вперед, трудящемся, мыслящем. Когда, рассказывает она в одном из самых характерных стихотворений, к её изголовью, во мраке ночи, предстала зловещая фигура судьбы и начала предсказывать всевозможные несчастия, ожидающую поэтессу в будущем, Ада Негри выразила страстное желание быть безмятежно счастливой, безмятежно наслаждаться всеми благами юности. Но стоило фантастической гостье ответить на это, что лишь тот достоин славы, кто купил победу ценой собственной крови, что только страдание заставляет человеческую мысль работать – и Ада Негри мгновенно отказалась от желания счастья и примирилась со своей судьбой. Отсутствие страдания для Ады Негри – символ застоя и слабости, символ буржуазного самодовольства.

Но признание великой движущей силы за страданием не убивает все-таки в Аде Негри стремления пользоваться благами жизни: напротив, почти в каждом её стихотворении сказывается страстная жажда полноты жизненных ощущений, жажда, доходящая до обоготворения мускулов, здоровья, чувства любви, малейших инстинктов человеческой природы, далее, жажда света, теплоты солнечных лучей, живительных весенних ласк и, с другой стороны, отвращение ко всему, напоминающему смерть и тление. Опять мы встречаемся с двойственностью душевного миpa Ады Негри, и опять эта двойственность так естественна и характерна для её плебейской натуры.

Наконец, когда Ада Негри предается мечтам о светлом будущем человечества, перед нею встают пророческие видения: природа, утопающая в потоках солнечного света, необозримые плодоносные поля и равнины, сотни фабрик, над которыми облаками вьется дым, в которых немолчно стучат машины. Поэтесса-плебейка осталась до конца верна самой себе: она представила себе грядущее «царство любви» не царством застоя и блаженной лени и искусно сочетала в своих грезах труд и счастье, полноту жизни и ткацкий станок.

В заключение позволю себе сделать одно замечание относительно перевода: при передаче итальянских метров мы пользовались тою относительною свободою, которая узаконена другими переводчиками Ады Негри, например г-жою М. Ватсон[7] и г. Таном[8].