Адам и Ева: искушение любовью

Он старался не думать о том, кого видела в своем сне Ева, кому безоговорочно доверяла и отдавалась, повинуясь четким командам. Ревность ярко вспыхнула вместе с её оргазмом, стоном удовольствия и шальной улыбкой на губах.

Адам мог разбудить её сразу, но не стал. Укрыл пледом и на несколько минут вышел из комнаты. Пусть отдохнет и побудет в покое, ведь после пробуждения он планирует выяснить, что же так напугало его мышку.

А пока выяснить предстояло кое-что другое…

– Майк, у тебя есть все данные по Еве?

– Обижаешь, – хохотнул парень, которого столь пристальное внимание Адама к блогерше явно веселило.

– Тогда пришли мне имена всех мужчин, с которыми Ева была близка. Друзья, одноклассники, короткие знакомства. Я хочу знать всех.

– Это я тебе и без анкеты скажу. Их нет. Ева со школы шарахается от парней, как от чумы. Единственный мужчина, который входил в ее дом, это я. И то не дальше прихожей!

– Ищи лучше. Кто-то есть! Найди все, что сможешь!

Ева

Это было сладко и спокойно, нежно и жадно, огненно и желанно. Он целовал меня всю, несмотря на отвратительный рисунок шрамов, и только страх остановил его. Удивительная иллюзия, способная остановиться.

Тело купалось в сладкой неге и казалось, словно весь ужас остался позади. Все это случилось с другой Евой, в другом мире, в кошмарном сне, который сменился прекрасной сказкой. Стоны, поцелуи, желание прижаться изо всех сил к кому-то горячему и необходимому как воздух, вдохнуть его, чтобы испытать истинное удовольствие, а не лишь его слабые, хоть и сводящие с ума отголоски.

Мне было мало. Я тянулась вперед, но никого не было. Никого. Снова одна наедине со своими страхами и болью!

Ледяным душем по коже.

– Нет! – села на кровати и огляделась.

И правда, одна в комнате Адама, которая не так давно была моей спальней. За окном поздний летний вечер, лай собак и первые сумерки. Дверь в комнату кто-то приоткрыл, пуская тонкую полоску света.

– Адам, – выдохнула одними губами не в силах пошевелиться. Тело все еще было расслабленным, но удивительно отдохнувшим.

– Мышка.

Он вошел в комнату, хотя не мог услышать мой зов, и тут же оказался рядом. Улегся на постель и положил руку поверх одеяла, даря удивительные минуты спокойствия.

– Мне страшно.

И стыдно. Я плачу. Слезы текут по щекам. Я не хочу, чтобы он видел, но все еще послушно лежу рядом и наступаю на горло желанию обнять гения в ответ. Адамиди, что ты со мной сделал? Почему я так размякла? Почему, боясь других людей, жажду прикасаться к тебе снова и снова? Меня словно подсадили на героин или какой-то другой наркотик. Адамиди – неплохое название для самого запрещенного препарата в мире, недоступного для меня.

– Расскажи мне всё, – опалил шею дыханием.

И я рассказала. Всё.

Обнаженная не только телом, но и душой, я говорила, плакала, комкала руками его футболку и кусала губы. Страшно, болезненно и в то же время странно приятно впервые за много лет быть с кем-то настолько открытой.

Я вспоминала боль, липкую кровь и рот, что целовал, кусал кожу и шептал отвратительные вещи. Я забывала страх. Постепенно, слово за словом я успокаивалась, как будто огромный булыжник, что придавливал меня к земле столько лет вдруг раскололся и его половина легла на плечи Адамиди, который молчал.

Он не предлагал мне успокоительные или воду, как другие психотерапевты. Он просто лежал рядом и позволял мять свою футболку.

– Он тебя нашел, – спокойно заключил Адам и добавил так же ровно. – Собирай вещи, Мышка. Мы уезжаем.

Я перевернулась на живот и чуть привстала на локтях, удивлённо глядя на хмурого гения.

– Куда?

– В Ад. Здесь небезопасно.

– Куда? – глупо переспросила.

Нет, я определённо влюблена в этого потрясающего мужчину, но мы не так близки, чтобы следом за ним и в Ад. В конце концов, у меня шесть статей в работе и у Лизы сегодня день рождения.

Черт! Подпрыгнула на постели и нашла взглядом электронные часы на стене. Она придет через час! С этим письмом я обо всем забыла!

– Адам, одевайся! – скомандовала совершенно одетому мужчине.

Тот лишь удивлённо выгнул бровь, рассматривая мое обнаженное тело. Я выскочила из его постели, забыв прикрыться и теперь судорожно принялась тянуть на себя одеяло с постели, пытаясь спрятаться. Вот только Адам удобно лежал поверх него и двигаться не планировал. Красиво очерченные, манящие губы подрагивали. Он явно сдерживал смех, пока я пыталась руками прикрывать прелести, которые он итак видел. И особенно хорошо разглядел, когда раздевал меня.

– Адам!

– Что? – глянул поверх очков, как учитель на нерадивую ученицу. Если бы на мне была одежда, я бы назвала этот взгляд раздевающим, сейчас же я ощущала его как прикосновение.

Медленно провел по скуле, скользнул по шее вниз к груди и соски-предатели мгновенно сжались, ожидая, что будет дальше. Вспыхнула. Уверена, он видит. Он читает меня как открытую книгу и от этого хочется спрятаться. Если Адам догадается о том, как привлекателен для меня, проще будет удавиться, чем терпеть насмешки или пережить снисходительное: “Так бывает, пациентки влюбляются в докторов, мышка. Это пройдет”. Лучше сразу топором по голове.