Адам и Отька

Люди всегда ожидают трамвай под этой крышей, когда идёт дождь. Теперь у детей настроение немножко получше, мир кажется им здесь попросторнее. Над ними весёлое августовское солнце, за круглыми луковицами небольшого костёла виднеется лес. Адам кладёт свой чемоданчик на скамейку и быстро оглядывает все 22-е номера, которые теперь подъезжают один за другим. В любом из них может быть тётя Яна. Но Адам её так и не видит. А ведь он парень не промах.

Каким должен быть настоящий мальчик?

Прежде всего внимательным и наблюдательным, глаза его должны быть остры и проницательны. Затем он должен быть ловким, сильным и смелым. Руки его должны быть крепки, а ноги быстры и неутомимы. Должен он быть сообразительным, думать с быстротой молнии и заниматься сразу несколькими вещами. Только самому Адаму редко когда всё это удаётся. И чего совсем ему не удаётся - так это на уроках читать под партой и одновременно следить за тем, что происходит в классе.

Проходит какое-то время, и трамваи больше не подъезжают.

- Где-то авария, - предполагает диспетчер с усами, похожими на мышиные хвостики.

Отка зевает не переставая, а Адам начинает сердиться.

- Ты что зеваешь? - ворчит Адам.

- А что мне делать?

- Рассказывай сказку.

- Какую тебе сказку?

- Ну просто рассказывай что-нибудь.

- Хочешь о клоуне? Только она коротенькая, ничего?

- Ничего.

- Сидит в одной клетке лев-отец, в другой - львица-мать, а в третьей львята.

- А где же клоун?

- Тот далеко.

- Лев-отец ревёт, львица-мать ревёт, львята тоже ревут,

- Почему ж они ревут?

- Это уж я не знаю, - смеётся Отка. - Может, есть хотят, а может, сердятся на кого-нибудь. Тебе, наверное, лучше знать.

- А где же клоун?

- А тот уже ушёл.

Адам думает о клетке со львятами и о глупом клоуне, который ушёл раньше, чем началась вся история. Но додумать он не успевает, потому что приходит диспетчер с усами, похожими на мышиные хвостики, и обращается к ним:

- Ребята, чего вы здесь дожидаетесь?

- Тётю, - говорит Отка. - Она ездит на 22-м.

- А как её зовут?

- Яна Сукова.

"Сукова, Сукова", - размышляет диспетчер.

- Яна Сукова, Яна.

- Ну да, - улыбается диспетчер.

- Что - да? - Отка в эту минуту прямо сгорает от любопытства.

- Сукова на 22-м никогда не ездила и вряд ли будет.

- А на каком же тогда?

- Мне кажется, что на 20-м, - говорит диспетчер и бежит к трамваю, появившемуся на повороте.

- В этом городе никто ничего толком не знает, - говорит Отка, и Адам соглашается с ней.

Дети направляются обратно домой, то есть туда, где живут дядя с тётей, и всю дорогу мечтают, чтоб те уже оказались дома, И чем ближе они к цели, тем сильнее их надежда.

3

Снова они звонят в дверь, но по-прежнему никто не отзывается. А ведь звонок в исправности, он работает. Звонок звонит не переставая, но всё напрасно. Может, у тётки с дядей заложило уши и они ничего не слышат?

Около детей останавливается пожилой мужчина и тихонько наблюдает за ними. Он смотрит, как они по очереди нажимают на звонок, видит, что дети всё больше и больше расстраиваются. Если б Адам с Откой оглянулись, они увидели бы глаза этого человека, смотрящие сразу в обе стороны, и подбородок, побритый только наполовину. И очень большой нос, куда больше, чем у других людей. В общем, грустное старое лицо и любопытные глаза, где чуть начинают светиться искорки радости. Пиджак на нём самый обычный, брюки замазанные, из сандалей весело выглядывают кончики пальцев.

- Пани Сукова придёт только в шесть часов, - говорит наконец мужчина.

Тогда дети оглядываются и видят всё, что могли видеть ещё минуту назад. В их глазах любопытство и нетерпение. Наконец-то они напали на человека, который что-нибудь может им сказать.

- Чего вам стоять на улице, пойдёмте ко мне.

- Пойдёмте, - тихонько соглашается Отка.

- Хорошо! - громко говорит Адам.

Они входят в соседнюю с Суковыми квартиру. Хозяйки здесь нет, и детей нет, и родственников никаких. На стенах ни одной картины, не видно ни одежды, ни занавесок. Всюду только одни часы, большей частью с маятником. Но есть и без маятника. С кукушкой. Правда, есть и без кукушки. Часы бьют, некоторые тихо, почти неслышно, другие громко. У одних циферблат разрисованный, у других совершенно белый. Одни будто бегут куда-то, а другие, наоборот, идут размеренно, не спеша. Одни будто говорят, что временем надо дорожить, а другие просто тикают, будто время в нашей жизни ничего не значит.

- Я - часовщик Венцл, - представляется мужчина.

- А я - Отка.

- Я - Адам.

- Видите, вас двое, - улыбается пан Венцл, - а я один. Один пью, один ем, один смеюсь. А это, знаете ли, не очень хорошо.

- А у нас с Адамом один и тот же отец и одна и та же мать, - объясняет с удовольствием Отка, - и ещё один и тот же дядя и одна и та же тётя.

- Это Суковы, только их сейчас нет дома, - дополняет Адам.

- А чем занимается ваш отец?

- Он - мастер пахоты, - говорит Адам.

- Мастер Чехословакии, - дополняет Отка.

- Пахоты? Какой пахоты? - не понимает пан Венцл.

- Пан Венцл, вы что, газет не читаете? - удивляется Адам.