Адам Смит

Книга доктора экономических наук А. В. Аникина хорошо послужит этому делу. В ней глубокое и обстоятельное изложение экономической теории Смита, не содержащее нарочитых упрощений во имя популяризации, сочетается с увлекательным сюжетным построением, что придает книге, помимо ее научной ценности, достоинства беллетристического произведения. Книга доставляет эмоциональное удовольствие образного познания исторической действительности.

Эту книгу с одинаковым интересом прочтут и молодые люди и уже искушенные читатели, имеющие достаточную эрудицию в политической экономии.

Член-корреспондент Академии наук СССР А. Милейковский

ПРОЛОГ

Доктор Смит, вы говорите, что труд — источник всякого богатства. Разве это не поджигательское заявление? Среди якобинцев поговаривают, что вы один из них, более того, что вы — санкюлот. Будущие поколения, пожалуй, скажут, что вы даже не просто марксист, а большевик.

«Ренегат» Боб Саути[1]

в фантастической беседе Смита с потомками и последователями в Элизиуме теней. Сочинение англичанина Дж. БОНАРА, 1926 г.

1. ЭДИНБУРГ, 1790 ГОД

В равнинной Шотландии февраль — самый отвратительный месяц. Погода стоит теплая, сырая. Морозов, которые только и могут сковать потоки нечистот, заливающих древнюю столицу и отравляющих воздух зловонием, нет и в помине. Третий день над городом висит туман, сквозь него моросит холодный, унылый дождь. Это тот самый шотландский туман, в который согласно поговорке англичанин промокает насквозь, хоть и у него на родине туманы тоже не редкость.

Два человека в тяжелых мокрых плащах, пройдя короткий переулок, входят в подъезд Панмур-хауза, барского особняка, в котором снимает квартиру доктор Смит, один из королевских таможенных комиссаров Шотландии и известный философ. Это нотариус и писец. Они пришли, чтобы по всей форме засвидетельствовать завещание доктора Смита, составленное несколько дней назад, аккуратно переписанное и теперь лежащее в большой сумке, которую несет писец.

Они стряхивает с плащей воду и снимают их в прихожей. Старый слуга проводит обоих наверх, в кабинет хозяина.

«Похоже, — что старику недолго осталось. Вовремя он занялся завещанием», — думает нотариус, глядя на клиента.

И в самом деле, черты Смитова лица заострились, тонкий нос с горбинкой выдается над впалыми щеками, светло-голубые, точно выцветшие, глаза ушли глубоко в коричневатые глазницы.

Несмотря на явное недомогание, Смит держится в своем большом кресле, как всегда, прямо и чуть-чуть строго, одет и побрит безукоризненно. Парик тщательно завит и напудрен. Парики выходят из моды, но старику уже поздно менять привычки.

Писец начинает гнусаво и медленно читать:

— «Я, Адам Смит, доктор прав, один из комиссаров таможни его величества в Шотландии, из любви и благосклонности, которые я питаю к моим друзьям и родственникам, поименованным ниже, и для лучшего устройства моих дел на случай смерти…»

Нотариус знает завещание наизусть. Оно не очень большое и, вопреки разговорам в городе, касается весьма скромных сумм и владений. Почти все пойдет единственному близкому человеку одинокого старика — его любимому племяннику и воспитаннику Дэвиду Дугласу. Взгляд нотариуса останавливается на юноше, который стоит за креслом Смита. Его специально вызвали из Глазго, где он изучает право.

Дэвид отлично известен нотариусу. Его сын учился вместе с Дэвидом в городской школе. Третьим в их компании был слегка меланхоличный хромой мальчик — Вальтер Скотт-младший, сын хорошо известного в городе джентльмена. Все трое готовятся теперь стать юристами.

Смит слушает совершенно равнодушно, с полузакрытыми глазами. Неизвестно, слышит ли он монотонный голос писца. Лишь когда тот доходит до библиотеки, Смит медленно поднимает веки и окидывает взглядом ряды книг. Старинные переплеты из сафьяна и кожи, золотое тиснение тяжелых томов; лондонские, парижские, амстердамские издания. Единственно, в чем он всю жизнь был щеголем, — это в своих книгах. За последние двенадцать лет, с тех пор как его доход подскочил на 600 фунтов в год — жалованье таможенного комиссара, — библиотека увеличилась раза в три.

Взгляд нотариуса следует за движением глаз Смита.

«Вот где его деньги. Говорят, эта библиотека стоит тысяч пять. Но едва ли Дэвид станет ее продавать».

Чтение подходит к концу. Рука Смита заметно дрожит, когда он с трудом, выводя каждую букву, пишет свое имя. Подписывается свидетель — слуга доктора, известный всему городу преданностью своему хозяину.