Адамант Хенны

Так, по вбитым в стену костылям, четверо спутников благополучно поднялись на высокий парапет. В идеале он должен был охраняться, но кому из стражей могло прийти в голову, что злоумышленник сможет одолеть семидесятифутовую стену? Такого не бывало испокон веку… И потому охранники спокойно дремали в сторожевой башенке, дремал и командовавший караулом сотник – вахта на стенах считалась чем-то вроде отдыха.

– Отлично. – Кхандец быстро и ловко сматывал веревки. – Теперь вниз!

– А крюки кто сделал? – Извечное любопытство хоббита вновь взяло верх над осторожностью.

– Мы, – кратко молвил Рагнур. – Разведчики Морского Народа. Крючья заметишь только вблизи – они хорошо подделаны под камень. Ну а про обходы стен понизу здесь и вспоминать забыли…

Спуститься со стены оказалось куда проще, чем подняться. Вниз вела широкая лестница – и никем не охранялась.

Под ногами лежала Хриссаада. Чужой, совсем чужой город. Не хороший, не плохой – а просто чужой. Чужим здесь было все – даже звуки и запахи. Город ворчал и ворочался во тьме, словно огромный пес. Перемигивались тусклые огоньки в узких оконцах; покачиваясь, плыли по улицам факелы в руках ночной стражи; в харчевнях уже готовились к новому дню, город дышал, обдавая друзей ароматами жареной баранины и свежего хлеба пополам с вонью сточных канав, что текли по краям улиц прямо в реку.

– Ну, пошли. – Кхандец легко шагнул вниз.

Несмотря на жару, лишь чуть-чуть ослабленную по ночной поре, четверка лазутчиков облачилась в доспехи. Рагнур с завистью знатока взглянул на дивные, серебристо-переливчатые бахтерцы Фолко и тангаров – сам он носил простую вороненую кольчугу, двойную, на совесть сплетенную, – но, конечно, она не шла ни в какое сравнение с работой подземных мастеров.

– Теперь за мной. В случае чего; как договорились: стоять смирно, ни звука, с дозорными я сам разберусь.

Четверо до зубов вооруженных воинов шли извилистым лабиринтом хриссаадских улочек. Чем ближе к дворцу, тем, естественно, шире и чище становились проезды, выше и наряднее дома.

– В трущобах – безопасней всего, – вполголоса заметил Рагнур. – Стражники туда суются редко, но уж если суются – то настоящей облавой. Нам уже недалеко. День переждем, я осмотрюсь получше – а там и в гости во дворец наведаемся.

Фолко шагал, на треть выдвинув меч из ножен. Годы странствий научили: зачастую исход схватки решает первый удар. Если ты опередишь врага на долю мгновения – то уже можешь выиграть. Хоббит не слишком-то верил словам Рагнура о том, что тот сумеет без крови «разобраться» с дозорными – потому что палящий незримый Свет, Свет, который повел Фолко в это новое странствие, уже давно заливал Хриссааду, намертво вплавляясь в сознание здешних обитателей. Шестым чувством Фолко ощущал разлитый вокруг беспричинный гнев, только и ждущий, чтобы вырваться наружу – неважно на кого – своего же соседа или чужака на рынке…

Мысли Фолко были коротки и точны. Он не позволял себе расслабиться, он держал себя в железных рукавицах – мастер Холбутла, бывалый и опытный командир пеших лучников, давно уж сменил Фолко Брендибэка, мирного хоббита-книгочея, любившего подразнить дядюшку Паладина (мир твоему праху, дядя, – спи спокойно, мы справили по тебе славную тризну…).

Свет, Свет, Свет… Свет – это благо. Как и Тьма. Когда они занимают каждый свое место и не пытаются вытеснить друг друга. Приходит день – и колосятся злаки, трудятся люди, добывают пропитание звери и птицы; приходит ночь – и веки смыкаются благодетельным, несущим отдохновение сном. Набирается сил земля; а люди в вечерней тишине слагают песни – или же любят друг друга, зачиная детей…

– Пришли! – коротко шепнул кхандец. – Вот он, дворец!

– И как мы теперь дальше? – по всегдашней привычке осведомился Малыш.

– Очень просто. – Рагнур обнажил саблю и уверенно, властно забарабанил эфесом в деревянную створку.

Они стояли возле неприметной боковой дверцы, наверное, какого-нибудь черного хода из дворцовых поварских или кладовых. Некоторое время на стук никто не отзывался – и тогда Рагнур бросил несколько громких ругательств по-харадски.

Это подействовало. В двери открылось небольшое застекленное окошечко, мелькнул тусклый свет лампадки. Сонный голос что-то недовольно спросил – очевидно, «кто такие?».

Начальственным раскатам Рагнурова голоса позавидовал бы, наверное, сам распорядитель дворцовых шествий. Так или иначе, дверь приотворилась – ровно настолько, чтобы кхандский разведчик мгновенно смог ткнуть туда саблей. Хрип, бульканье – и звук рухнувшего на пол тела.

– Торин!

Дверь была заперта на внушительной толщины цепь, отомкнуть которую можно было лишь изнутри и когда створка полностью закрыта. Гном коротко взмахнул топором – и мифриловое лезвие, сработанное в дьюринском горне, напрочь снесло ушко запора.

– За мной! – бросил Рагнур.

Они перешагнули через распластанное тело стражника.

«До чего же легко мы стали убивать…» – невольно подумал Фолко, глядя на застывшее, искаженное недоумением и болью лицо злосчастного воина, совсем еще мальчишки, безусого и безбородого.

– Фолко! Не отставай!