Адамант Хенны

Они вновь прорвались. Но вот Эовин повезло меньше. Харадрим справа оказался несколько более расторопен и храбр, чем хотелось бы, и Эовин, прикрыв спины спутников, схватилась за оружие. Но отчаянный выпад ее детской сабельки оказался отбит краем тяжелого щита, а в следующий миг удар щита опрокинул Эовин на спину. Правда, она вскочила, ловкая и гибкая, как кошка, — однако между ней и спутниками уже вырос ряд щитоносцев. Оставалось только одно.

— Эовин, беги! — круто развернувшись, Фолко бросился на преследователей. За ним с яростным ревом катились гномы.

Времени было мало, очень мало — но все же его хватило, чтобы, свалив еще одного из харадской шеренги, дать девушке возможность скрыться. Пусть бежать тут некуда — все равно! Не стоять же и покорно ждать, пока тебе накинут петлю на шею!

И опять — отчаянный рывок. Хорошо, что мифрил намного легче стали, он позволял сохранить дыхание при долгом беге…

Псы отстали — у Рагнура, по счастью, осталось несколько жменек отбивающего ищейкам нюх снадобья.

Эовин, Эовин, что же нам теперь делать?! Где искать тебя?!

Август, 2, раннее утро, восемь с половиной лиг юго-восточнее Хриссаады, лагерь рабов

Серый не мог спать. До побудки оставалось еще немало времени, сотня его спала, спал и весь огромный лагерь невольников — которых почему-то харадские военачальники упорно именовали «свободными воинами Великого Тхерема».

Невдалеке заскрипели колеса огромных возов, что везли в лагерь бочки с водой от ближайших колодцев. Воды давали мало, хватало не всем, и возле бочек постоянно разыгрывались драки. Зашевелились сонные караульщики-рабы — им бегом, наперегонки, нестись к возам, едва те остановятся.

Серый упруго поднялся на ноги. Никто не заставлял его этого делать, но каждое утро он обходил свою сотню, словно повинуясь накрепко усвоенной в прошлом воинской привычке. Толку от обходов вроде бы как и не было — но люди отчего-то чувствовали себя увереннее, если первое, что они видели, просыпаясь по глухому грохоту кожаного била, — фигуру Серого, молча обходящего занятый сотней пятачок.

— Мы уже, уже, сотник. — Двое парней покрепче, поддерживая кандальные цепи, заторопились с бадьями к бочкам. Никто из спящих не пошевелился — предстоял тяжелый день, и каждый старался урвать полную меру отпущенного хозяевами сна.

Продолжая обходить лагерь, Серый оказался возле самой границы. По углам располагались посты дозорных тхеремцев — но ограждения вокруг отсутствовали. Несмотря на заманчивую близость кустов, бежать никто не пытался. Слишком свежи были еще в памяти крики тех, что рискнули. Ищейки и ловчие кречеты отыскали их мигом. Расправа была суровой: пойманных оставили умирать над пышущими жаром углями, и идущие мимо колонны рабов угрюмо взирали на казнь… Все надеялись, что там, где сошлись армии Харада и неведомые орды южных пришельцев, станет полегче. Должны же им дать оружие, в конце-то концов! И расковать… А вот тогда посмотрим, кто кого…

Так — или почти так — думало громадное большинство в невольничьем войске, что неуклонно продвигалось все дальше и дальше на юг…

Шагах в пяти от зарослей Серый остановился. Нет, у него не возникло и мысли о побеге (хотя оставленные бичом полутысячника рубцы сильно саднили) — просто там, в чаще, ему почудилось какое-то движение — словно кто-то опрометью, из последних сил, продирался сквозь сплетения ветвей, отчаянно пытаясь уйти от недальней погони.

А погоня и впрямь близилась. Лязгало оружие, храпели и ржали кони; харадские охотники уверенно гнали жертву к краю леса.

Серый замер, прислушиваясь. Ему казалось, что весь лагерь должен подняться на ноги — но все вокруг спали, добирая остатки ночного отдыха. Часовые-харадримы лениво потягивались на своих постах — Серый, даже стоящий невдалеке от кустов, не возбуждал в них особого рвения. Никуда не денется — в кандалах-то! А если по дурости и попытается бежать — так на то собаки есть.

Жертва неслась из последних сил. И — прямиком к тому месту, где застыл Серый.

Листва дрогнула, и на рыбака воззрилось хорошенькое, но до предела измученное девичье личико — все исцарапанное, исхлестанное ветками. Золотистые волосы спутались, разметались в беспорядке. Большие серые глаза мгновенно наполнил ужас — едва только девушка увидела стоящего перед ней закованного в кандалы человека, а невдалеке — харадских лучников. Но позади настигала погоня, и на лице беглянки появилось выражение обреченности. Серый заметил, как она потянула из ножен легкую саблю.

И тогда одними глазами Серый приказал ей:

«Иди ко мне!»

Часовые равнодушно глазели по сторонам. Шум погони раздавался уже совсем близко — и беглянка наконец решилась. Одним рывком она преодолела пустое пространство — и оказалась рядом с Серым. Не произнеся ни слова, тот мгновенно толкнул ее к спавшим вповалку людям. Девушка быстро кивнула — и, ловко прикрыв краем одежды роскошные золотые волосы, тотчас притворилась спящей.

Никто ничего не заметил. Только десятник, среди людей которого Серый спрятал беглянку, быстро взглянул на Серого и тотчас же кивнул. Если сотник что-то делает — значит, так надо.