Адамантовый Ирмос, или Хроники онгона

– Действительно, что это я? – одёрнул себя Никита. – Мало ли кто такой поговоркой пользуется?! Эдак вообще к русскому языку можно всенепременнейше охладеть, потому что именно им пользовался архимудрейший Ульянов-Бланк, произнося с броневичка душеспасительные апрельские тезисы, перемежая их лозунгами с призывом к светлому неизгладимому будущему.

Продавщица в книжной лавке казалась благообразной и набожной. Более того, посоветовала купить Евангелие в кожаной обложке.

– Это такое издание, – пояснила женщина, – где текст напечатан на церковно-славянском и сразу же даётся перевод на современный русский язык.

– Откуда вы знаете, что мне именно такое издание необходимо?

– Догадалась, – снова улыбнулась продавщица. – Пускай эта книга принесёт вам пищу для ума и радость для души.

Никита успокоился и покинул церковь в хорошем расположении духа. Что ни говори, а Евангелие или Благая Весть никого ещё не подводила.

Пройдя Гоголевским бульваром, он непроизвольно свернул на Арбат. Может быть просто пройтись, а, может быть успокоить свою больную душу. Но спокойствие длилось недолго.

Возле театра Вахтангова Никиту ожидала неожиданная встреча с непохожим ни на кого продавцом. Тот был одет в русскую косоворотку с расстёгнутым воротом, подпоясанную затейливым плетёным поясом с кистями, но дело вовсе не в нём, а в товаре. Возле него на булыжной мостовой был расстелен женский цветастый платок, на котором стояли в несколько рядов стеклянные банки!

Увидев это, Никита застыл поодаль, не зная – верить ли своим глазам. Арбатский продавец с банками не вызывал ни у кого удивления ни своим поведением, ни товаром. К тому же, этот тоже продавал банки, но пустые, даже без крышек! А узнать у продавца про товар и прицениться, просто не было сил. Однако из каждого даже самого безвыходного положения можно найти выход. Никита, чтобы получить хоть какую-то подсказку, открыл наугад Евангелие и прочитал первое, что попалось на глаза:

– Рече ему Иисус: аминь, глаголю тебе, яко в сию нощь, прежде даже алектор не возглаголет, трикраты отвержешься Мене.[45]

А рядом на этой же странице был перевод:

– Иисус сказал ему: истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде, нежели пропоёт петух, трижды отречёшься от Меня.

Но ничего толком не поняв, Никита всё же решил узнать у торговца: что за товар – стеклянные банки?

– Банки, как банки, – пожал плечами продавец и мельком посмотрел покупателю в глаза. – Мало ли какие кому нужны? А у меня много и разного калибра. Так что выбирай, если нравится.

Торговец отвернулся от покупателя, будто тот его уже не интересовал и принялся обсуждать арбатские проблемы с художником, расположившимся рядом, который продавал глиняные кружки, горшки, крынки и даже свистульки.

Но Никита не мог сдвинуться с места, поскольку, хоть и мельком, но увидел глаза продавца. Вторых таких быть ни у кого не могло, поскольку одинаковых глаз никогда не бывает, как и одинаковых отпечатков пальцев.

– Ангел?! – полувопросительно прохрипел Никита. – Зачем же ты пустые банки продаёшь?

– Что? – обернулся к нему торговец. – Ангел? Нет, дружок, ангелом мне никогда не стать. Слишком много грехов за мной. А пустые банки в хозяйстве всегда нужны. Если бы не так, то никто не покупал бы. Выбери что-нибудь для себя, глядишь и пригодится.

Торговец снова отвернулся к соседу-горшене и продолжил прерванный разговор. Никита ещё немного постоял с озадаченным видом, но, видя, что больше никто на него внимания не обращает, повернулся и зашагал к станции метро. Продавец в косоворотке покосился вослед Никите и усмехнулся:

– Да, позагорбил басве слемзить: рыхло закурещат ворыханы.[46]