Адаптация к взрослой жизни

Ближе к четвертой паре я утвердился в мысли, что необходимо написать для Насти хорошее стихотворение. Она, как тонкая художественная натура, чуждая современных вульгарных вкусов, должна была им восхититься. И всю последнюю лекцию я полностью посвятил творческим занятиям. Наконец, ко второму часу ее, шедевр был готов:

Как легкое ветра дыханье,

Как быстрый полет мотылька,

Как луга весной колыханье,

Ты так же нежна и легка!

Твой голос, прекрасный, лучистый,

Напомнил мне пение птиц

Под пологом леса душистым,

Как трель соловьев и синиц.

Твой стройный стан подобен ели,

Той, что в лесу прекрасней нет.

Той, о которой свои трели

Слагает соловей-поэт!

Перечитав несколько раз, я убедился, что стихотворение совершенно великолепно, и потратил оставшуюся часть пары на тщательное переписывание произведения на отдельный листик, без помарок и ошибок. От волнения это оказалось сложной задачей, и я выдернул пять листов из общей тетради, пока не достиг идеального результата.

После занятий я забежал в магазин и купил плитку молочного шоколада, чтобы добавить к своему посланию приятный вкус. Прилетев домой как на крыльях, застал Витьку валяющимся на кровати с пачкой чипсов. На столе виднелась еще одна, Пират кивнул на нее и предложил:

‒ Хватай, закуси. Ужин скоро не предвидится. Эти сучки там на блядки намываются, пару часов закрыто будет, к гадалке не ходи.

‒ Ну, ничего, подожду, ‒ миролюбиво ответил я. – Спасибо за чипсы.

Я завалился на кровать и снова принялся тщательно продумывать будущий разговор с Настей. Я делал это уже столько раз, что в определенный момент мне показалось, будто разговор успешно состоялся и события продолжают благоприятно развиваться. Насте очень понравилось стихотворение, ей никто до этого не писал стихи, она этому очень рада и…

Меня разбудила громко хлопнувшая дверь. Витька вошел в комнату и угрюмо произнес:

‒ Пошли пожрем. Эти овцы намылись и свалили уже. И твоя ненаглядная Настя, кстати, тоже. Вера и ей ебыря нашла со старшего курса.

‒ Чё? – не понял я спросонья. ‒ Как?

‒ Легко и просто, ‒ усмехнулся Витек. – Минут пять назад приперся этот Вася с еще тремя жлобами. Потоптались у калитки, наши бабочки выпорхнули все накрашенные и расфуфыренные и ушли с ними. Наверно, в кино собрались, сегодня вроде новый фильм в ДК должны крутить.

‒ Давно? – резко спросил я.

‒ Да буквально минуту назад, ‒ пожал плечами Витька. – Я сходил, проверил, что кухня открыта, и за тобой зашел. Там только Лена осталась, но она, по ходу, в комнате закрылась, нам не помешает.

Я вскочил с кровати и выбежал на улицу. Метрах в пятидесяти вдоль по улице не спеша шли наши девчонки в компании четверых рослых, коротко стриженных парней, одетых в одинаковые черные спортивные куртки с белыми полосками. Они образовали четыре пары, и в последней шла Настя, а на ее плечах, обтянутых белой водолазкой, вальяжно покоилась рука неизвестного гопника. Я почувствовал переполняющую меня волну злобы и жалости к самому себе.

«Ну почему так? Я боялся даже прикоснуться к ней, не знал, как начать разговор, а неизвестный мудак запросто лапает ее, и она не сопротивляется! Что за жизнь, ну почему так?» ‒ вихрем пронеслось у меня в голове. В порыве гнева я пнул старую калитку и тут же схватился за ушибленный большой палец на ноге, а калитка ответила ржавым скрежетом, который показался мне демоническим хохотом самой судьбы.

Витька стоял на пороге флигеля и со злорадством наблюдал за моими терзаниями.

‒ Ну, убедился, что все бабы одинаковы? – усмехнулся он. – Пошли, герой-любовник, сегодня не твой день.

‒ Как так, бля, ну почему? – возмущался я.

‒ Потому что все бабы ‒ суки, ‒ констатировал Витька. – И ведутся на крутизну. Если ты крутой, богатый, успешный – все бабы твои. А если нет – завяжи хер в узелок и сиди не вякай. Закон жизни, такие дела.

‒ И что теперь, навсегда одиноким оставаться, что ли? – не выдержал я.

‒ Хер его знает, ‒ честно признался Витька. – Я вот, что думаю. Давай супчика похлебаем и пойдем самогонки возьмем, которую эта шаболда рекламировала. У меня как раз на одну бутылочку найдется. Ты как?

‒ Согласен, ‒ устало выдохнул я. – Забухать неплохой вариант. У меня как раз шоколадка на закуску имеется.

Глава 8 (8.12.18) Похмелье свободы

В молодости людям свойственно переоценивать свои силы. Мы с Витькой не стали исключением, и взятый с вечера литр самогона на двоих определенно был сильной переоценкой наших возможностей. Утро нового дня началось с истошного вопля тети Гали:

‒ Ах вы мудаки, бля! Охуели совсем? Ну-ка встали и убирать бегом, иначе сразу на хуй выселю!