Адаптация к взрослой жизни

- Вот это уже хорошо, - обрадовалась Вера. – И амбициозно, и реализуемо. Опять же, имя своё можно увековечить. Яр-терьер! Звучит, а? Если что, патентуй название, дарю! Настя, а ты там не спишь на ходу? Ты о чём мечтала в последнем классе школы?

- Ты скажешь, что мои мечты обычные, - отозвалась Настя. – Мечтала о доме, семье, работе интересной. Например, в лаборатории, всякие там анализы продуктов делать. Чтобы муж заботливый был, на море, там, ездить. Я на море никогда не была, но очень хотела его нарисовать. Вроде бы всё.

- А желания стать великой художницей не было? – продолжала наседать Вера.

Настя отрицательно покачала головой. Мы, между тем, вышли из переулка и двинулись по тропинке через широкий пустырь. Вера огляделась по сторонам и спросила:

- Ты точно решил нас куда-то в самые дебри завести. Слава Сусанина покоя не даёт?

- Это просто короткая дорога, - успокоил я. – Дальше опять цивилизация будет, а там и вообще в центр выйдем.

- Ну, смотри, а то если у тебя похабные мысли, то давай лучше здесь, чего далеко ходить, - усмехнулась Вера. - А что это за странные заборы слева и справа? Вроде как промзона, но освещено всё как днем.

- Слева трамвайный парк, мы его меж собой «пиздюлятник» называли, потому как там, если кого поймают, то навешают от души. Наши самые отчаянные пацаны туда за медью лазили. А еще за пластиковыми трамвайными седушками. Из них стулья делали, а ещё самодельные карты, машинки в смысле, на больших подшипниках вместо колес.

- Ого, я думала ты у нас домашний пай-мальчик, а ты, оказывается, с района пацан, с богатым криминальным прошлым, - усмехнулась Вера, хлопая меня по плечу. – Почему раньше не рассказывал?

- Ну, это всё класса до третьего было, да и то я бегал плохо, только на шухере стоял. Меня брали, потому что голос громкий. Как заору, слышно далеко и все убежать успевают. Потом уже, класса с пятого, я увлекся серьезно книгами, стал меньше гулять, отдалился от всех, ну вот и стал тем, кем стал.

- А справа тогда что? – спросила Вера, словно пропустив мое признание мимо ушей.

- А это пункт гидрометеостанции. Вон, видишь, там вертушки крутятся, ветер меряют, а вон дальше антенны всякие. Мы сюда ходили смотреть, как они воздушные шары-зонды в атмосферу запускают, очень прикольно.

- Да, интересно, - сказала Настя. – Вера, а ты о чем мечтала? Какие планы строила на будущее?

- Моя мечта уже сбылась, - воскликнула Вера и обняла разом меня и Настю. – Я о вас мечтала, мои хорошие! А планов много, целая куча, прямо целая куча. Может, лавочку найдём и попробуем записать? Настя, у тебя же по-любому в сумочке и блокнот и ручка найдется, я тебя знаю. Пошли к цивилизации и передохнём заодно!

Настя кивнула, а я свернул с пустыря в очередной переулок, попетляв по которому, мы снова вышли на прилично освещенную улицу.

- О, тут даже урны есть, - заметила Вера. – Отлично, точно цивилизация, значит, и лавочки тоже будут, а может, чем чёрт не шутит, и круглосуточный магазин.

- Я бы водички какой-нибудь купила, что-то пить хочется, - присоединилась Настя. – Давай найдем ларёк.

Примерно через квартал мы свернули к рыночной площади, где перед двухсотлетним зданием торговых рядов светилась пара маленьких круглосуточных ларьков. Но внимание привлекла огромная трехметровая фигура, стоящая на краю площади.

- Ого, вот это неожиданность, - воскликнула Вера. – Неужели ему, правда, тут памятник поставили?

- Ну, видишь же, стоит,- отмахнулся я. – Давно уже. Я, сколько себя помню, он тут стоит. Я когда маленький был, почему-то считал, что это Железный Дровосек. Видимо потому, что памятник железный.

Мы остановились у памятника, и Рой бесцеремонно поднял лапу, описав героя. Вера подошла к монументу и прикоснулась к железному колену.

- Это один из моих любимых героев, – сказала она. – Бунтарь и боец, бесстрашный и непобедимый. И целеустремленный. Идеал просто, жаль, фотоаппарата нет, я бы с ним сфоткалась. Необычный памятник, редко такой увидишь.

- Может быть, вообще уникальный, - добавила Настя. – Такой авангардный, или даже модерновый, я в скульптурах не очень разбираюсь, но точно необычный.

- Самое главное узнаваемый, ни с кем его не спутаешь, - сказала Вера. – Ладно, пошли в ларек.

В ларьке Вера купила бутылку культовой сладкой газировки, чипсы и, внезапно, красное крепленое вино.

- Это для согрева и вдохновения, - ответила она на мой вопросительный взгляд. – Не бойся, твоя мама ничего не заметит, а сам, если не хочешь, можешь не пить.

- Ну, спасибо, что разрешила, - хмыкнул я. – пошли, тут моя любимая лавочка неподалеку.

Мы прошли мимо базарной площади и свернули в старый парк. Пройдя по боковой аллее, я остановился на небольшом пятачке под фонарём, где стояла лавочка со спинкой.

- Вот моё любимое место. Прямо как в песне, перекрёсток семи дорог.

В этой части парка, действительно, от перекрёстка двух асфальтированных аллей разбегались три тропинки, протоптанные собачниками, таким образом, путей было ровно семь.

- Я помню, ещё фильм был такой, мне нравился, – сказала Настя.