Адаптация к взрослой жизни

– А их угрозы реальны? – осторожно поинтересовался я. – Есть риск после работы?

– Откуда мне знать? – пожал плечами грузчик. – Меня они не тгогают, но мозгов у них не много, можно ждать всякого.

– Так а мне что делать?

– Либо подчиниться их пгавилам, либо боготься их же огужием, – задумчиво произнес Аркадий Абрамович. – Гешай сам. Тут, на дне, как в джунглях. Ты либо сильный, либо бысгый, либо незаметный. Я незаметный. Можно жить свободным, пока никому не мешаешь, а ты вот уже помешал.

– Скажите, а почему вы здесь работаете? – поинтересовался я. – Работа тяжелая и вообще.

– Я всю жизнь после института габотаю гнусчиком. С тех пог как мне не газлешили уехать из стганы, я гешил, что буду свободным здесь, – улыбнулся Аркадий Абрамович. – Свободен лишь тот, у кого не ничего лишнего, а такого у меня не много. В советские годы я габотал гнусчиком на ликего-водочном заводе и чувствовал себя весьма хогошо. Именно там меня пгозвали Агдамычем, но я не обижаюсь. Потом было тяжелее, но ты знаешь, в чём свобода гнусчика? Гнусчик всё может пегенести, ему нечего тегять и всё гавно, что тащить. Может, поэтому, даже когда появилась возможность уехать, я остался. Гнусчику везде хогошо.

– Да вы прямо философ.

– Без пяти минут кандидат наук, – с легким поклоном сообщил Агдамыч. – Диссегтацию написал, а вот защитить не смог. Сказали, что постулаты слишком смелые. Я тогда погугался и окончательно гешил уехать, да вот не сгаслось.

– Эй, Агдамыч, ты чё там застрял? – раздался грозный окрик кладовщика Сереги. – Ящики тащи, задерживаешь всех.

– В общем, пока боишься что-то потерять, свободным не будешь, – подытожил Агдамыч, берясь за рохлю. – А кому терять нечего – тому всегда хорошо.

Я кивнул и занялся сборкой очередного заказа. Мне казалось, что старый грузчик немного не в себе и не совсем понял, о чём я у него спрашивал. Но он был явно интересным собеседником, хотелось поговорить с ним подольше, правда, возможности не представлялось. Примерно через час Лена вывернулась из каморки и, подмигнув мне, махнула в сторону причала. Я последовал за ней, мы отошли к краю, и я спросил:

– Ну что?

– Сереге по херу на всё, лишь бы работа была сделана. В принципе и драки его не сильно парят, лишь бы до скорой дело не дошло и товар не пострадал. Так что на его помощь рассчитывать не приходится.

– Может, с этой теткой поговоришь, которая нас на работу брала?

– Я думаю, ей точно так же похер, – вздохнула Лена. – Придется самим выкручиваться. Тебе бы вообще домой добраться, боюсь, тебя на выходе подкараулят.

– У меня есть идея. Я на прошлой смене спрашивал, товар отсюда по трассе через наш поселок тоже возят. Давай к какому-нибудь газелисту напросимся. Они же к тебе за документами заходят, давай попробуем?

– Хорошо, я спрошу. А насчет этих мудаков надо с Большим Мишей поговорить, я думаю, он на них управу найдет.

– Надеюсь, – кивнул я. – Ладно, иди работай, пока опять не началось.

– Дай хоть воздухом подышать, – сказала Лена. – Этот мудила дезодорантом не пользуется, в каморке не продохнуть вообще.

– Дыши, кто тебе не дает?

Мы простояли молча еще минут пять. Лена просто держала меня за руку и смотрела в темное небо, на котором не было видно ни одной звезды. Ее рука дрожала мелкой дрожью, словно от холода, и я стал поглаживать ее, пытаясь то ли успокоить, то ли согреть. Спустя еще пару минут она шепнула: «Спасибо» – и скрылась в каморке кладовщиков.

Остаток смены прошел без происшествий. Я еще пару раз пытался заговорить с Агдамычем, но тот был погружен в свои мысли и только хитро улыбался. Около пяти утра Лена появилась из кладовщицкой и, отведя меня в сторонку, сообщила:

– Ну, в общем, я договорилась, нас подвезут до поселка. Только тебя взяли с условием, что ты поможешь с разгрузкой в паре магазинчиков по дороге. Справишься?

– Да, конечно, лишь бы довезли.

Обещание было опрометчивым. В итоге мы попали на квартиру еще позже, чем в прошлый раз, и я едва не опоздал на занятия. Настроение было хуже некуда. Мало того что я устал и болели мышцы, так еще и в голове раскаленным гвоздем засел разговор с гоповатым грузчиком. Это раздражало так, что даже спать не хотелось, однако сонливость сменилась мучительной головной болью, словно гвоздь в черепе был настоящим. Я с трудом высидел две пары, а с третьей отпросился, назвавшись больным. Вид у меня был вполне соответствующий, и меня отпустили без лишних вопросов. Дома я выпил обезболивающее и рухнул спать, даже не пообедав. Проснулся я уже за полночь и очень удивился, что меня никто не разбудил. На соседней кровати храпел Витька, я сначала хотел поднять его, а потом подумал сходить на кухню, глянуть, может, кто из девочек еще не спит. Тем более что я почувствовал зверский голод и очень надеялся, что мне оставили что-нибудь на ужин.

На кухне я застал Сашу, которая, уютно завернувшись в халат, красила ногти на ногах, и Веру, плескавшуюся в ванне.

– О, проснулся, спящий красавец, мы уже думали, до утра будешь спать, – улыбнулась Вера. – Как самочувствие?

– Как будто камазом переехали, – признался я. – Всё тело ломит.