Адаптация

Поросшее мягкими водорослями и твердыми кораллами дно все больше уходило вглубь, цвета вливались в один – синий. В некотором отдалении от нас, словно патрули морских глубин, медленно дрейфовали темные силуэты огромных рыб, каждая из которых, наверное, была больше вместе взятых меня и Лизы.

Сколько уже под нами? Сорок метров, пятьдесят?

Нет, постоянный взгляд в глубину все-таки затуманивает взгляд. Дно внизу уже начало исчезать в чернеющей сини.

Куда же мы плывем, зачем? В открытое море? Не пора ли вернуться?

Я посмотрел на Лизу, потом поднырнул под нее. Ее волосы на голове и вокруг входа в нее развевались. Она была дикая, спокойная, свободная. Но заглянув ей в глаза, я увидел там задумчивость и тревогу.

«Что с тобой, Лиза?»

«Посмотри вниз…»

«Я вижу. Дна почти не видно. Ну и что же?»

«Его не просто не видно. Его нет».

«Но это просто обман, иллюзия. Ты знаешь, что дно все-таки есть».

«Знаю. Но я не могу не видеть его под собой. Это страшно – не видеть дна под ногами…»

Дно уже действительно едва проглядывало в глубокой чернильной синеве. Прозрачность не могла быть вечной. Что же вечно тогда?

Страх коснулся моей груди – словно там, из ультрамариновой бездны что-то невидимое, огромное протянуло ко мне руки.

Нет!

Лиза прикоснулась пальцами к моему локтю, я остановился, повернулся к ней. Она качала головой, давая понять, что нам нужно возвращаться.

Несколько секунд я смотрел на Лизу.

Потом высунул голову из воды, она – тоже. Я вытащил загубник трубки из рта и сказал, что хочу доплыть до предела, когда дна уже действительно не будет видно.

– Ты плыви назад, – кивнул я ей, – а я скоро вернусь.

Внимательно посмотрев мне в глаза, Лиза кивнула, развернулась и поплыла к берегу.

Вспенивая ластами воду, я рванулся вперед.

Дно! Вот оно… Его все еще видно, видно! Оно не исчезало в чернильной сини, а обрело черты холмов, горных хребтов. Сколько сейчас метров подо мной? Сто? Сто пятьдесят, двести?

Я плыл и смотрел вниз под собой, смотрел.

И вдруг…

В одну секунду я понял – и эта догадка, тихо взорвавшись, на мгновение ослепила меня. Я понял, что все эти горы внизу, хребты, склоны – иллюзия, мираж. Что никакого дна там нет, и все, что я вижу, мне только лишь кажется. Как же не хватает человеку дна под ногами, как же не хватает, до такой степени ему этого не хватает, что он начинает изобретать, придумывать дно…

Как только горы внизу исчезли, и я увидел под моими шевелящимися в ластах ногами бесконечную синюю бездну, страх цепкими щупальцами охватил меня и начал вползать внутрь – под кожу, под ребра, в сердце.

Я оглянулся – вокруг была только сгущающаяся синяя мгла. Почему стало так темно? Или мне кажется… Я высунул голову из воды, снял маску и попытался отыскать взглядом Лизу на поверхности моря. Вот, кажется, торчит из воды ее трубка… Хотя нет, это просто бурунчик волны… Почему так темно, где же солнце? Подняв голову, я понял, что солнце зашло за тучи. Задул легкий ветер, который стал вспенивать на поверхности моря небольшие хаотичные волны, захлестывавшие мне глаза и мешавшие видеть и дышать. Я вновь надел маску, взял в губы загубник, опустил голову. Вода подо мной уже была мутной.

Я плыл к берегу, стараясь смотреть только вперед. Но иногда я все же бросал взгляды вниз: бездна не кончалась. Страх, смешанный в жилах с кровью, бурлил и ускорял мое движение, будто работающий во мне двигатель. У меня появилось чувство, что я распахнул какую-то долго закрытую дверь, а теперь убегаю, не закрыв ее за собой. И весь тот бездонный мир, который прятался за этой дверью, мрачно и с угрозой смотрит мне вслед. Он может сделать лишь один быстрый змеиный бросок, этот мир, чтобы достать и схватить меня – ведь дверь-то распахнута…

Вскоре я увидел, что внизу впереди наконец-то прорисовываются в синеве холмы. Нет, это не мираж… Наконец-то я вижу дно. Наконец-то. Вода вновь становится прозрачной, хотя колышется и пенится она сильнее, на поверхности уже плещут волны. Вот и барьерный коралловый риф: все те же рыбы, большие и маленькие, цветные, фантастичные, выплывают из нор и гротов, с тем же любопытством смотрят на меня. Я стою по пояс в воде, упираясь ластами в кораллы, похожие на рога оленя. Ползут по песку перламутровые раковины. Вот здесь, на этой белой песчаной поляне мы с Лизой совсем недавно любили друг друга.

Где же она? Где ты, Лиза? Сняв маску, я всматриваюсь в покрытое маленькими пенными бурунчиками море.

Лизы нигде нет.

Наверное, она уже вылезла на берег. И теперь сидит, обсыхает возле нашего «Москвича»…

Выйдя на берег, я снял ласты, подошел к машине. Лизы ни рядом, ни внутри не было.

Зато в глаза сразу бросился вырванный из записной книжки листок бумаги, лежавший на переднем сиденье и придавленный серым обломком коралла. Я взял в руки этот листок и прочитал: