Адаптер

Евгений уловил на себе недоброжелательный взгляд скверно одетого мужчины, пялящегося на пассажиров автобуса. Мужчина собирался переходить дорогу, но видимо мечтательное лицо Евгения или просто настроение было плохое, но он вытащил из пакета непонятный предмет и с явным наслаждением залепил им в окно автобуса. Перед Евгением растеклась бледно-оранжевая мякоть с черными бусинками семян. Он с удивлением посмотрел на грозящего ему кулаком мужчину, ему показалось, что он его знает, но в ворохе обработанных заявок выделить именно это лицо не удавалось.

Автобус двинулся дальше, не почувствовав атаки. Старый город скоро закончился, выводя дорогу на шоссе. Справа виднелись безликие корпуса рабочих общежитий, выглядевшие нежилыми.

Трасса уходила далеко за горизонт, солнце прикрылось серым одеялом облаков, и Евгений заснул, убаюканный однообразием бесконечных рядов белоснежных теплиц, стоявших почти возле самой дороги. Автобус набирал ход, мягко покачиваясь на холмах.

Свою остановку он успешно проспал, не помогло возмущенное жужжание браслета, ставшее частью замысловатого сюжета его дорожного сна. Робобус третий раз объявил, что рейс прибыл на конечную остановку, Евгений огляделся, не узнавая места, и вышел.

Рука привычно потянулась в карман за складным планшетом, центральная улица точно скрывалась в глубине кварталов, маршрут был понятен и без навигатора, но почему-то назойливо саднило желание довериться Системе. Он с трудом переборол напавший на него приступ паники, а вдруг он свернет не в ту сторону? Решив, что это маловероятно, он пошел вперед. Интересующая его улица была сразу после центральной площади, уходя левее по круговому движению, так что заблудиться будет сложно.

Все города-спутники еще много лет назад, когда его отец был ребенком, были переделаны под общий стандарт, упрощая работу транспорта и навигацию. Жить стало проще. Отец рассказывал, как они детьми играли на стройке, радуясь переменам, уже потом, когда он стал старше, ему было все тяжелее воспринимать «стандартизированный Город. Города в округе потеряли свое лицо, заполнившись по самые крыши оптимизированной улучшенной атмосферой, да и жизнь становилась все проще, проще и безвкусней.

Идя по выложенному простой пьезоплиткой тротуару, Евгений, глядя на дома вокруг, вспоминал свое детство, проведенное точно в таком же городке, но на северо-востоке от Города. Тонкая игла холода врезалась ему в сердце, он никак не мог вспомнить, когда умер его отец и мать, может четыре года назад? Перед глазами вставали их радостные лица, когда он забегал к ним после службы в конторе, как они гордились им… это было четыре года назад, потом они тихо умерли, сначала отец, потом через пару месяцев и мать, не пережив зимы.

Ему стало тяжело находиться в этом городе. Все вокруг было слишком знакомо. Ноги привычно свернули с центральной улицы, выводя его на небольшой сквер с маленьким ботаническим садом.

Улицы были пусты, только редкие крики ворон, обсуждавших что-то друг с другом, желтые и красные листья, покорившиеся вспыльчивому ветру, холодные на вид дома, с глухо зашторенными окнами, ничего.

Время уже близилось к полудню. Евгений выбрал чистую лавочку возле калитки ботанического садика. Рефлексия по прошлому сильно раздражала, он пытался направить ход мыслей в другую сторону, выходя тихими улочками размышлений обратно в реальность.

В садике шелестели кусты, пара внимательных глаз следила за ним. Треск сломанных веток вывел Евгения из оцепенения холодной задумчивости, в метрах десяти от него, прячась за кусты, вертелась коротко стриженная головка, с яркими, большими глазами. Евгений пытался понять был ли это мальчик или девочка, большие глаза на худом лице путали его. Заметив, что ребенок смотрит то на него, то на его пакет, который он машинально таскал с собой, забыв о содержимом, Евгений негромко рассмеялся.

— Иди сюда, не бойся, — позвал он, поманив рукой.

Большие глаза испуганно заморгали, но ребенок не убежал.

— Давай, не трусь! Я же не кусаюсь, — подбадривал он ребенка, вспоминая, каким трусишкой он был в детстве.

Ребенок осторожно вышел и сел на другой конец лавки, боязливо посматривая на него. Ребенок был очень худ и бледен. Коротко стриженные каштановые волосы, худое, с маленьким тонким носиком лицо, большие карие глаза с длинными черными ресницами. Определенно это была девочка, так решил Евгений. Ее тонкие губы покраснели от постоянных укусов, она боролась с собой, нетерпеливо ерзая на месте.

— Угощайся, — Евгений открыл бокс и, вытащив один блин, пододвинул коробку поближе к ней. — Ох, очень сладко!

Он закашлялся, девушка из кофейни от души приправила именно для него. Он представил ее довольное лицо, когда она думает, как он будет это есть, и засмеялся.