Адаптер

– Вернемся к вашему отцу. Следствие установило, что одна из стенок аквариума была ослаблена, поэтому удаву удалось выбить ее и выбраться наружу. Видно, что делал это человек неспособный к физическому труду и не имевший опыта самых простых слесарных работ. Если упрощать, то крепление расковыряли столовым ножом. Мы нашли этот нож, он лежал в столе вместе с другими сервировочными приборами. Понимаете, о каких столовых ножах идет речь?

Лиз задумалась. Ужин сервировали всегда одной той же посудой. Приборы лежали ровно, всегда на своих местах, и это были всегда одни и те же приборы: массивные столовые ложки с коваными ручками, исчерченные старомодными узорами, страшного вида вилки, которыми можно было убить, ложки малого размера, десертные вилки, нелепо повторяющие образ старших. Лиз очень боялась этих приборов, тяжелых тарелок с отлитым родовым гербом на дне, стеклянные стаканы в серебряных подстаканниках и нож для мяса: тяжелый, заостренный нож с массивной литой ручкой и выгравированным гербом на лезвии. Его клали иногда, в основном готовили так, чтобы хозяин мог все есть ложкой. Лиз старалась им не пользоваться, со страхом наблюдая за матерью, державшей нож так, словно она готова воткнуть его кому-нибудь в горло, один рывок, стремительное движение, и белая скатерть наполнится густой вонючей кровью. Лиз ненавидела запах крови. Она вдруг вспомнила, как ездила с Беджаном на ферму, и это было не так давно, и там она видела, как кровь хлещет из горла барана, еще недавно живого и настороженного. Она видела кровь у себя на руках, словно это было по-настоящему. Лиз вскрикнула, отбрасывая от себя воображаемый нож – это был другой, страшный и огромный нож, которым она только что отсекла голову барану.

Ее затрясло. Не хватало воздуха, он стал вновь тяжелым и вязким. Лиз сжала свое горло и завыла. Все было в крови, от нее некуда было деться – она была в крови, задыхаясь от ее запаха, не в силах стереть, сбить с себя липкую массу, вгрызающуюся в кожу, проникающую внутрь. Внезапно все исчезло, и осталась пустота спокойная и теплая, как летнее солнце. Дул легкий ветерок, пахло цветами и яблоками, и где-то вдалеке плескалась вода. Плеск нарушал эту гармонию, усиливаясь и пропадая, двигаясь по кругу, отдаляясь и приближаясь.

– Вам лучше? У вас был приступ, и мы вынуждены были ввести препарат. Эта мера была подтверждена вами, если хотите, я отправлю вам договор, – кот внимательно смотрел на нее. Лиз полулежала на стуле, тупо смотря в потолок. Во рту скопилась едкая слюна, сглатывать было больно, и ее тошнило. – Потерпите, скоро должно подействовать лекарство, и вы вернетесь.

Медработник подставил под шею блестящее судно, и Лиз вырвало. Сразу стало так легко и здорово, что слезы счастья вырвались из глаз бурными потоками. Медработник помог ей вытереться, она совсем не запачкалась, от приступа остался горький вкус во рту. Схватив кружку с мятным чаем, в который клали много сахара, Лиз в два глотка осушила ее.

Она написала: «Мне лучше, спасибо. Что со мной произошло?». Медработник кивнул и вышел, забрав с собой все свидетельства ее слабости.

– Это приступ. К сожалению, вы адаптер, и вас могут душить подобные приступы в моменты сильных эмоциональных потрясений. Возможно, это покажется странным, но мне искренне жаль, что вы адаптер. Считайте это цеховой солидарностью. В старые времена это было распространенным явлением. Отправить вам энциклопедическую статью, объясняющую этот фразеологизм?

Лиз кивнула и вздохнула. Ужас, который она испытала совсем недавно, исчез, оставив после себя невыносимую усталость. Сколько она уже сидит в этой комнате, мучает себя и этого чудного кота? Лиз с удивлением посмотрела на часы – допрос длился уже больше пяти часов. Сколько же времени она была без сознания или наоборот она что-то вспомнила?

– Попробуйте подумать, если вам трудно, то оставим это до следующего допроса, – кот выжидательно смотрел на нее. Лиз неуверенно кивнула. – Как вы думаете, кто мог подготовить убийство вашего отца? Это было умышленное убийство, но мне кажется, что оно было больше спонтанным, хотя и растянутым по времени. У нас три подозреваемых, те, кто имели доступ в комнату: ваш брат Эмир, ваша мать и вы. На ноже мы не нашли отпечатков и следов ДНК, и ваш отец не мог сам этого сделать. Мы изучили характер проведенной работы, и это могла сделать либо сильная женщина, либо слабый мужчина. Вашего мужа мы исключаем, так как индекс силы у него выше среднего для мужчины, как и у вашего отца.

Лиз неуверенно показала пальцем на себя, вопросительно посмотрев на кота.

– Вы думаете, что это могли сделать вы? Что ж, следствие не исключает такой возможности, но твердых улик против вас нет. Поэтому, если вы не уверены, а я вижу это по вашему психическому анализу, то не стоит свидетельствовать против себя. Если вы вспомните или поймете это, тогда я готов принять от вас признание. Пока я не могу этого сделать, алгоритм определяет ваше признание как лжесвидетельство против себя.