Адекватное познание реальности, или Как заставить облей думать?

Внутренняя речь сжата, сокращена по сравнению с внешней развёрнутой речью (когда мы говорим для других), здесь целая сложная фраза может быть заменена одним ключевым словом. Мышлению этого достаточно: бурлящему облаку мыслей, как если бы оно было умной собакой, бросают палку в виде слова в нужном направлении, и весь ход мысли уже устремляется всецело туда, направляется вслед за знаком, вслед за словом, обозначающим то или иное явление действительности, с которым и нужно работать дальше, игнорируя все другие. Только, в отличие от собаки, палку которой бросает хозяин, мышление "бросает" себе знаки самостоятельно. Как Гензель и Гретель, помечавшие хлебными крошками уже пройденный путь, так и мышление словами обозначает путь, но только который ещё предстоит пройти.

Мышление размечает свою собственную деятельность знаками, производит разметку в нерасчленённом поле окружающей действительности, указывает ориентиры для своего успешного действования. Язык становится в полной мере средством мышления. Мышление использует язык, как орудие, размечая им дорогу, ориентируя само себя с помощью знаков, направляя своё движение, планируя свой дальнейший путь. Мышление организует свой ход при помощи языка.

Как метко заметил Рубинштейн, формируя свою речевую форму, мышление само формируется (Рубинштейн, 1946). Иначе говоря, чем чётче человек формулирует свои высказывания, тем чётче он формулирует и саму свою мысль.

Даже у взрослых при чтении текста "про себя" с помощью чувствительного оборудования регистрируется увеличение активности мышц нижней губы, и чем сложнее или бессмысленнее текст, тем эта активность выше (Соколов, 1968). Мы проговариваем наиболее трудные для нас задачи, и это способствует их расчленению, выделению существенных характеристик, и затем их решению.

В научной психологии было чётко и однозначно установлено, что "мыслительная деятельность человека совершается не непосредственно с познаваемым объектом, а при помощи его "заместителей" (Тихомиров, 1968), то есть при помощи знаков (языковых знаков, коими и являются слова), каждый из которых соотносится с тем или иным предметом, в силу чего и является именно его "заместителем".

"Человек без слова имел дело только с теми вещами, которые он непосредственно видел, с которыми он мог манипулировать. С помощью языка, который обозначает предметы, он может иметь дело с предметами, которые непосредственно не воспринимались и которые ранее не входили в состав его собственного опыта. Слово удваивает мир и позволяет человеку мысленно оперировать с предметами даже в их отсутствие. Животное имеет один мир – мир чувственно воспринимаемых предметов и ситуаций; человек имеет двойной мир, в который входит и мир непосредственно воспринимаемых предметов, и мир образов, объектов отношений и качеств, которые обозначаются словами. Таким образом, слово – это особая форма отражения действительности.

Человек может произвольно вызывать эти образы независимо от их реального наличия" (Лурия, 1979).

На основании всего этого становится понятно, что высокоразвитое "мышление – это […] деятельность с отсутствующим предметом, опосредованная и опирающаяся на речевые знаки

" (Ахутина, 1985)

Человек способен думать о чём-то, находящимся вне поля его непосредственного восприятия, именно благодаря знаковому опосредованию этого предмета, благодаря языку и слову.

В чём же разница между восприятием действительности человеком и прочими животными, помимо уже обозначенной выше (способности думать о предмете даже в случае его отсутствия)? А эта дополнительная разница заключена в последовательном, упорядоченном восприятии действительности. У животных такая способность отсутствует. Человеку же она становится доступной только в результате освоения языка. Именно язык упорядочивает поступающую информацию. Именно он делает возможным "высвечивать" из общей картины восприятия нужные фрагменты.