Аделаида Брауншвейгская, принцесса Саксонская

— А отчего занедужил ваш повелитель? — спросила Аделаида.

— От горя; говорят, у него с женой начались нелады, — ответил трактирщик.

— А в чем ее обвиняют?

— В том, что она посмела связаться с юным Кауницем, офицером на службе повелителя. Ее непотребное поведение наделало много шума при дворе, и Фридриху пришлось заточить ее в крепость Торгау, где, как полагают, она проведет остаток дней своих. Надеюсь, она не станет пытаться бежать оттуда, потому что, ежели она сбежит, за жизнь ее никто не даст и медного гроша.

Трактирщик умолк и более уже рта не раскрывал: то ли рассказать было нечего, то ли опасался сказать лишнего. Опечалившись, Батильда сникла, но Аделаида, как и положено венценосным особам, умела скрывать истинные свои чувства и смогла обернуть печаль девушки в пользу беглянок, так что никто ничего не заподозрил.

— Наконец я узнала то, о чем давно хотела узнать, — заявила принцесса Батильде, как только они остались одни. — Теперь ясно, что нам нельзя долее оставаться в Саксонии… Ах, Фридрих, Фридрих, я не боюсь твоей несправедливой мести, и знай, теперь у меня есть причина требовать расторжения уз наших!

— Сударыня, — воскликнула Батильда, — вы опасаетесь гнева супруга, но ведь он ищет вас; разве стал бы он вас искать, если бы хотел погубить? Ведь когда вы были в Торгау, он мог поступить с вами, как ему заблагорассудится.

— Мой побег наверняка входит в его планы, — ответила принцесса. — Он хочет убить меня, но не намерен пятнать моей кровью свой трон, а потому решил выманить меня из своих владений, чтобы удобнее было расправиться со мной. Оставляя же наместником возлюбленного моего, он разлучил нас навсегда.

— Если бы он подозревал маркиза Тюрингского, разве стал бы он убивать Кауница?

— Когда речь заходит о мести, ничто не может его остановить. Но по крайней мере, до тех пор, пока возлюбленной мой находится у кормила власти, он в безопасности.

— Что ж, сударыня, — промолвила Батильда, — тогда не отправиться ли нам в Дрезден?

— Избрав пристанищем столицу Саксонии, мы можем нанести вред маркизу Тюрингскому, а мне ошибка эта может стоить жизни. Небо свидетель, я не слишком держусь за жизнь, она дорога мне лишь потому, что я лелею надежду когда-нибудь соединиться с возлюбленным своим. Поэтому поверь мне, Батильда, сейчас нам лучше покинуть Саксонию; когда гроза стихнет, мы сюда вернемся.

Взяв прежний экипаж, они решили отправиться во Франкфурт, а оттуда в ту страну, где пребывание казалось им наиболее безопасным.

Проехав целый день, они остановились на ночлег в убогой гостинице в Марбурге, у подножия гор, отделяющих Гессен от Франконии. Утром им предстоял переезд через горы, где дорог не было вовсе.

Когда они сидели за столом, к ним подсел приятного вида мужчина.

— Сударыни, — обратился он к ним, — полагаю, завтра вы намерены отправиться во Франкфурт? Я еду туда же; дорога очень трудная, а вы, я вижу, одни, поэтому я прошу дозволения сопровождать вас, дабы в случае необходимости оказать вам посильную помощь.

По доброте душевной Батильда, никогда ни о ком не судившая дурно, а о бесчестных людях знавшая только понаслышке, от имени хозяйки с радостью согласилась на предложение незнакомца.

Однако Аделаида остудила пыл девушки.

— Дитя мое, — сказала она ей, — боюсь, вы поступили легкомысленно, приняв предложение незнакомца. Если мне не изменяет память, я видела его в крепости Торгау, и там он носил солдатскую одежду.

— Я тоже видела его там, сударыня.

— Тогда почему ты приняла его предложение?

— Я согласилась, не подумав; теперь, после должных размышлений, я понимаю, что была не права.

— И как нам от него отделаться?

— Не знаю; если он действительно опасен, наш отказ только разозлит его. Хотя, — добавила Батильда, — я не помню, чтобы за ним числились дурные поступки; быть может, он действительно предложил свои услуги от чистого сердца, а так как он, очевидно, рассчитывает на вознаграждение, мы можем попытать счастья. Через перевал ходят разные люди, а наш новый спутник кажется мне храбрым малым.

Однако когда настал час отъезда, уверенность в правильности принятого решения мгновенно испарилась, и, когда явился новоявленный провожатый, обе женщины затрепетали от страха. Совладав с дрожью, Аделаида заявила, что они изменили свое решение и предпочитают не затруднять незнакомого человека и ехать самостоятельно.

— Сударыня, — ответил незнакомец, — как вам угодно. Я не намерен уговаривать вас принять помощь мою, и надеюсь, вам не придется в этом раскаяться.

С этими словами незнакомец исчез, а наши дамы сели в экипаж.

Подъехав к подножию гор, возница сказал, что лошадям тяжело перебираться через крутой перевал, поэтому он просит дам выйти из кареты и немного пройтись пешком. Наши героини согласились и, взяв с собой драгоценности и деньги, пошли по тропинке. Они шли так быстро, что вскоре опередили экипаж; не прошло и четверти часа, как они окончательно потеряли его из виду.