Аделаида

— Вот как? Мне казалось, что у нас была доверительная беседа. А оказывается общественный диспут. Не ожидала.

— Тема, которую мы обсуждали, — не обращая внимания на Аделаиду, продолжил Михаил, — касалась тайн подсознания, которые часто нас беспокоят. Разрешите представиться — профессор Михаэль Эткинд, психиатр и психотерапевт. С кем имеем честь?

— Дэн Рутберг, писатель, Германия. — представился парень и уточнил. — Начинающий писатель, поэтому вам моё имя ничего не скажет. Я не так знаменит, как вы, Док, или фройлян Аделаида.

— О, так вам знакомо моё имя? — удивился Док.

— Конечно! Я работаю в жанре психологического триллера. Моим кумиром был и остаётся Стивен Кинг. И я где-то слышал, что его консультируют лучшие психиатры Запада, вскрывая самые потаённые уголки человеческого подсознания. Поэтому я сам стал читать научные труды на эту тему и ваше «Непознанное, но осознанное» стало моей настольной книгой.

— Польщён, весьма польщён…

Аделаида внезапно занервничала. Впервые в жизни, пожалуй, двое мужчин разговаривали при ней, но не о ней.

— А я вот ваших книжек не читала! — выпалила она. — И ничуть о том не сожалею.

— Нашла чем хвастаться, — улыбнулся Дэн и добавил фразу, которую Деля ненавидела со времен школы, — Впрочем, хорошеньким девушкам достаточно сознания того, что весь мир рухнет к их ногам, даже если в голове у них будет гулять ветер. Не так ли?

Аделаида смерила парня уничтожающим взглядом:

— Вы, сэр, искали меня именно для того, чтобы оскорбить?

— Ну что ты! Просто я быстро справился с заданием и решил получше познакомиться с яхтой. Так как морепродуктов я не ем, а от устриц меня просто тошнит, то я и решил прибегнуть к твоим услугам во время этого сэкономленного на втором завтраке часа. Ведь ты лучше всех знаешь яхту своей матери, не так ли?

Док внезапно громко расхохотался и похлопал парня по плечу, а Аделаида растерялась окончательно. Михаил приобнял за плечи и её тоже, почти стукнув молодых людей лбами:

— Дэн прав, моя дорогая девочка! И ты права. Нашу с тобой личную беседу мы продолжим чуть позже, а вы пока погуляйте. А то совсем нехорошо. Одна сидит на строгой диете, второй отказывается от завтрака. У вас обоих может развиться анемия. Так что гуляйте, гуляйте!

Доктор тяжело оторвался от перил и направился в сторону обеденного зала. На маленьком пятачке повисло неловкое молчание.

— Я, правда, тебя обидел? — поинтересовался Дэн. — Не сердись. Это всё мой дурацкий характер. Я привык говорить, не раздумывая. Это компенсирует те мучительные размышления, которыми моя голова забита во время работы над книгами.

— Хотите… хочешь я покажу тебе Жужу? — неожиданно для себя спросила Деля.

— Конечно! А он не кусается?

— Нет, — рассмеялась Аделаида. — Но с Жужей нужно держать ухо востро. Не успеешь сообразить, как тебя расплющит о борт.

— Я догадался! — обрадовался Дэн. — Жужа — это твой ручной дельфин? Я прав?

— Не совсем так, — улыбнулась Аделаида и про себя подумала, что идея с дельфином ей чертовски нравится и нужно будет поручить Генри или кэпу купить ей такую игрушку.

Пока пара поднималась к бассейну с Жужей, Деля снова и снова ловила себя на мысли о том, что нынешний круиз не такой как всегда. Он начинал ей НРАВИТЬСЯ. И Дэн к этому «нравиться» не имел никакого отношения. Скорее, её поведение с Дэном стало следствием этого «нравиться». Но что послужило толчком? Что вообще происходит? Аделаида ответа не находила.

* * *

Нани стремительной пантерой прошлась по каюте. Что ж, время смыть с лица эту противно пахнущую спермой маску из семенников кита, и натянуть другую — любезной хозяйки этого отвратительного круиза. Каждый раз, каждый этот чёртов раз, она божилась себе, что это путешествие будет последним. Но возникал новый заказчик, появлялись новые «аргументы» и всё повторялось заново. Ей давно пора остановиться! Мировая слава лучшего искусствоведа, лучшей галерейщицы и аукционистки и так принесла ей баснословные деньги. Куда уж больше.? Если сложить её личный миллиард с четвертью, да прибавить к нему восемь миллиардов мужа, да неполный миллиард … дочери — хватит на десять жизней? Так зачем? Зачем снова рисковать, балансировать на грани добра и зла? Это было увлекательно в двадцать пять лет, восхитительно в тридцать. Но сегодня Анне уже пятьдесят. Большая половина жизни позади. Так к чему эта гонка? Тем более, что со своей безупречной биографией, хотя и созданной по абсолютно фальшивой, высосанной из пальца легенде, Анна и так играет в кошки-мышки с законами уже не одного десятка стран мира.

Да, она обожает своего супруга, не смотря на то, что ему сегодня уже почти семьдесят. Раджа невозможно не любить. Да, она гордится… дочерью, но и то лишь потому, что воспитала Аделаиду так, что отклонения в её больной психике почти никому не видны.

Никому? А что если этот знаменитый Эткинд сумеет сделать невозможное, но с результатом абсолютно противоположным тому, на который рассчитывала сама Нани? Что если Деля не просто вернётся в норму, но и вспомнит?