Аделина (СИ)

Кубы уже были оккупированы рыбаками в ожидании утреннего клёва, но я прошла дальше, туда, где берег ракушечником обрывался в набегающие волны. Курортный сезон ещё не начался. Несмотря на летнюю жару, вода оставалась прохладной, да и желающих купаться в такую рань не наблюдалось.

— Здравствуй, море!

А с кем мне ещё говорить? Не с ней же…

Усевшись прямо на камень, опустила исколотые ноги в воду. Игривая волна обожгла их холодом, но вскоре я привыкла. Расстегнула сумку, достав оттуда бутылку взятого со стола «Мускателя», и отхлебнула из горла внушительный глоток. Так-то лучше. Смартфон снова загудел, на этот раз смс-кой. Я даже знала от кого она.

«Ты где? Не могу тебя найти. Уехала что ль? Возьми трубку!»

Сейчас, разбежалась. Второй глоток вина пробудил внутри приятное тепло. Помешивая ногой набегавшую воду, я раздумывала, что все мы, как эти ракушки в огромном мире, нещадно перемалываемые бездушным океаном судьбы. Кому какое дело до треснувших, наполовину стёртых, осколков, которым вскоре предстоит стать песком? Всё, на что годится сейчас мёртвая оболочка некогда живого и жизнерадостного моллюска — больно кольнуть подошву. Не больше. Но кольнуло сердце.

— «Жизнерадостного моллюска» — вот это я выдала! Ладно, кончай хандрить, — сказала я сама себе одновременно с третьим глотком, — ну был Санька и был. Сама виновата. Тупила.Вот он и выбрал Варьку. Вдруг они счастливы вместе? Всё равно, уеду скоро. Всё что не делается…

Чайка, сидящая поблизости на камне, издала звук, похожий на хохот.

— Да, ты права, — обратилась я к птице, — но почему именно сегодня, именно в разгар праздника? Если б не застала их? Гуляли бы вместе до моего отъезда, ходили в походы? Сидели у костра? Сашка играл на гитаре, а я бы продолжала думать, что он для меня играет?

Перед глазами возник Санька, прижимающий Варьку к подоконнику в туалете. Блузка расстёгнута, лифчик сдвинут. Он покрывает её грудь поцелуями. У Варьки закрыты от удовольствия глаза — подруга меня даже не видит.

— Тьфу, дерьмо, — сплюнула я и запила подкатывающую к горлу тошноту содержимым бутылки, но глотки вина не помогли. Слёзы наплыли сами собой. Четыре, пять, шесть солёных капелек присоединилось к волнам огромного моря, пытавшегося утешить меня своим шелестом.

— А если… Если сыграть с Варькой в игру? Не уступать, а сделать вид, что ничего не знаю? Отбить Саньку. А потом его бросить. Или убить к чёрту стерву? Или его?

Бутылка была пуста. «Мускатель», ставший частью моей крови, разогревал и будоражил сознание. Полошил мысли. Призывал действовать.

— Себя убей, дура! — мне показалось, что это сказала чайка. Она и не думала улетать, спокойно глядя чёрным глазом.

— А что, думаешь не смогу? Вот и смогу! Только тебя первую!

Я встала, сделала шаг в море по направлению к камню, на котором сидела птица.И тут же, поскользнувшись, плюхнулась в воду. Отрезвляющий холод сквозь вечернее платье прорвался к моему телу и окутал с ног до головы ледяными пальцами накрывшей с головой волны. К вкусу вина во рту примешался вкус моря и водорослей. Чуть не захлебнувшись, я медленно поднялась, испуская солёные струи, будто дырявый бурдюк. Затем отползла на камень, как выброшенная на берег рыба. О причёске и косметике можно было забыть. В этот момент из-за скалы появился первый луч солнца.

— Поздравляю вас, Аделина Новикова, с первым днём взрослой жизни, — расхохоталась чайка, и, взмахнув крыльями, вспорола прозрачный утренний воздух.

Я схватила бутылку и, размахнувшись, что было сил, запустила ей вслед. Описав невообразимую дугу, стеклянная граната бултыхнулась где-то за третьей волной, взорвав сотни брызг и заставив задрожать солнечную дорожку. Чайка испуганно ускорила полёт, скрывшись за молом.

— Смеяться она вздумала… Ада, а ты не сошла с ума, случайно? С птицами разговариваешь? Или просто перепила… Перепела? Какие ещё перепела?

В голове плыло. Внезапный душ слегка развеял алкоголь, но теперь его действие возобновлялось, к тому же, я почувствовала, что замерзаю.Лучи солнца были яркие, но ещё холодные в такое время…

— Да к чёртовой матери! Кому стыдно, пусть отвернётся.

Я расстегнула замочек и с трудом стянула мокрую тряпку с прилипшими водорослями, бывшую некогда роскошным выпускным платьем. Расстелила сушить на камне. Покопавшись в сумочке, которая хранила мой телефон с десятком пропущенных вызовов, я нашла в ней красную ленту с надписью «выпускник-2016». То, что нужно! Скинув лифчик, обмоталась этой лентой — её как раз хватило на два оборота вокруг груди — и заколола серебряным колокольчиком, который весело зазвенел.

Вдруг меня разобрал дикий смех.Я представила, как нелепо выгляжу. Выпускник хренов! Наверное, это был не совсем здоровый смех, а скорее, истерика. Но плечи содрогались уже не от рыданий, а от хохота. Глупая, глупая Ада! Зачем ты здесь? Зачем ты вообще в этом мире?