Аденауэр. Отец новой Германии

Между тем Аденауэр все более укреплялся в мысли, что договор о ЕОС не пройдет через французское Национальное собрание, какие бы уступки ни делались французам. Соответственно усилилось его взаимодействие с новым союзником — англичанами. Он имел долгие дискуссии с Иденом, прибывшим в Париж для участия в работе сессии НАТО. Они выработали общую тактику: внешне создавать впечатление заинтересованности в переговорах с Советами, но исподволь готовить общественное мнение обеих стран к тому, что они ни к чему не приведут. Иден объяснил, почему Великобритания, желая проекту ЕОС успешно реализоваться, сама не может в нем участвовать. Аденауэр ответил, что понимает эти причины, однако выражает «искреннее пожелание, чтобы Соединенное Королевство максимально приблизилась к ЕОС и к Европе… Во-первых, Европа не может обойтись без британского опыта, характера и образа жизни, а во-вторых, нельзя давать пищу подозрениям Франции о том, что Германия рассматривает ЕОС как орудие установления своей гегемонии». Насколько действительно искренними были эти слова, остается под вопросом, факт тот, что ему был нужен европейский союзник; французы на эту роль не годились, а Даллес был слишком прямолинеен и негибок.

25 января 1954 года, как и было намечено, открылась Берлинская конференция. Молотов, Идеи, Даллес и Бидо, окруженные многочисленными делегациями экспертов и помощников, провели около пяти недель в бесплодных дискуссиях. Обсуждение германской проблемы началось на тринадцатом заседании форума. Значительное место в нем заняло изложение Молотовым известной советской точки зрения о необходимости предотвращения возрождения германского милитаризма. Его длинные речи изобиловали повторами и возвращениями к уже ранее сказанному. Он в деталях прокомментировал представленный им на обсуждение проект мирного договора. Идеи, со своей стороны, представил план воссоединения на основе общегерманских свободных выборов. Большего расхождения позиций трудно было себе представить.

Впрочем, небольшая подвижка в советской позиции все же имела место: Советы заговорили о «коллективной безопасности» в Европе — термине, который ранее широко использовали западногерманские социал-демократы. Их новый лозунг «Европа для европейцев» имел определенную притягательную силу для тех, кто был задет агрессивностью Даллеса и его оскорбительными тирадами насчет «мучительной переоценки». В общем, трудно отрицать, что советская позиция стала более гибкой. Этой тенденции суждено было продолжиться и впоследствии.

Единственный позитивный результат Берлинской конференции — решение созвать еще одну конференцию, на этот раз в Женеве, которая должна была заняться урегулированием проблем Индокитая. По германскому вопросу Берлинская конференция зашла в тупик. Советская позиция оставалась предельно жесткой. Молотов особенно отрицательно отзывался об Аденауэре, называя его «врагом Советского Союза». С другой стороны, но его мнению, преемники Аденауэра будут еще агрессивнее и опаснее. Что касается свободных выборов, то у него был наготове ответ, не свидетельствующий о хорошем знании истории: Гитлер, неоднократно повторял он, пришел к власти путем свободных выборов (?).

Конференция изобиловала приемами, которые устраивали главы делегаций. Идеи, кстати, отмечал, что на обеде, который советский министр иностранных дел устроил в его честь, он проявил себя как радушный и внимательный хозяин. На одном из таких обедов в минуту откровенности Молотов раскрыл сущность своего подхода к германской проблеме. Согласно воспоминаниям Идена, его собеседник «выразил согласие с проведением всеобщих свободных выборов в Германии, но лишь после того, как все четыре союзника договорятся о том, каким должно быть правительство, которое будет сформировано после этих выборов». Иден использовал все свое красноречие, чтобы объяснить советскому министру, что цель свободных выборов как раз и состоит в том, чтобы дать возможность избирателям определить для себя подходящее для них правительство, но Молотов, не дослушав, задал вдруг вопрос, никак не относящийся к данной теме: почему на приеме у англичан на прошлой неделе играл оркестр ирландских королевских стрелков, ведь Ирландия — нейтральная страна и ее солдаты не могут служить в британской армии. Иден пустился в объяснения насчет того, что речь идет о добровольцах, и тому подобном, но нить разговора безнадежно прервалась. Именно в этот момент Иден окончательно понял, что конференция обречена.

Провал Берлинской конференции, несомненно, порадовал Аденауэра. Теперь у него был серьезный козырь против своих оппонентов: Советы отказываются от самого принципа свободных выборов, так о чем же договариваться? В частном порядке он был готов признать, что Советы не хотят войны в Европе, однако, по его мнению, они преследуют цель политическим путем «выдавить» из Европы американцев. Этому он готов был противодействовать самым решительным образом.