Аденауэр. Отец новой Германии

Первый день в школе — это всегда психологическая травма для ребенка. Внезапно он оказывается один в чужом окружении, с ним по-другому говорят, к нему предъявляют совсем другие требования. Иоганн-Конрад по-своему готовил сына к новому этапу его жизни: он заранее прошел с ним всю программу первого класса народной школы, так что Конрад смог сразу поступить во второй, обогнав своих сверстников на один год. Но это натаскивание не могло заменить психологической подготовки школьника к переходу от семейного к общественному воспитанию. Такой подготовки малыш Конрад явно не получил, и это, конечно, немало осложнило его адаптацию к новым условиям. В начальной школе у него не было друзей, он отличался болезненной застенчивостью и впоследствии не любил вспоминать об этих трех годах своего раннего детства.

Помимо всего прочего, отец поставил перед сыном такие сложные задачи, решения которых не смогли к тому времени найти и взрослые. Короче говоря, речь шла о том, чтобы шестилетний ребенок сумел совместить освоение программы обучения в государственной школе с глубокой и страстной приверженностью католической церкви, отношения которой к государству были далеки от гармонии. 70-е годы XIX века стали свидетелем острого конфликта в политической жизни Германии, который получил название «культуркампфа». Канцлер Бисмарк, используя тот аргумент, что католическая церковь представляет собой «государство в государстве», провел секуляризацию школ. Священники были лишены нрава преподавать и сами должны были сдавать что-то вроде государственного экзамена на политическую лояльность.

Если говорить о главном изменении в системе образования, оно заключалось в том, что если ранее, когда школы были под контролем церковников, там больше заботились о том, чтобы ученики познавали вечные духовные ценности, и лишь во вторую очередь — правила немецкой грамматики, то отныне шкала приоритетов оказалась перевернутой. Результат оказался в целом позитивным. Постановка школьного дела в Пруссии с ее всеобщим обязательным обучением для всех мальчиков с шести до четырнадцати лет стала предметом восхищения самых рьяных радикалов в западном мире. На практике все выглядело, конечно, не так хорошо, как на бумаге: в сельской местности в классах было по восемьдесят учеников, да и в городах условия были неравны в зависимости от того, о каких кварталах шла речь. Тем не менее фактом было резкое повышение образовательных стандартов в преимущественно католической Рейнской провинции.

Ко времени, когда шестилетний Конрад пошел в школу, крайности «культуркампфа» были уже позади, и официальная программа отражала некий компромисс: в ней фигурировали и «богобоязненное поведение», и «любовь к отечеству» (в немецком лексиконе это более сильное понятие, чем простой патриотизм), и, наконец, «приверженность существующим государственным и общественным установлениям». Всю эту эклектику отец Аденауэра пытался вдолбить сыну, но для школьника-первогодка это было нелегко переварить, чем тоже можно объяснить масштабы того стресса, который он тогда испытал.

Как бы то ни было, сразу после пасхальных праздников 1882 года Конрад Аденауэр впервые переступил порог мужской школы Святых апостолов. Она была недалеко от церкви Святых апостолов, поблизости от дома. Формы для учеников не предусматривалось: очевидно, учитывалось, что не каждая семья могла себе позволить такую покупку. В классе было не меньше пятидесяти учеников, хотя поступление сразу во второй класс давало некоторые преимущества.

Уроки шли но шесть часов шесть дней в неделю, начиная с восьми часов утра. Ученики должны были держать руки перед собой на парте: удары линейкой но пальцам были излюбленным приемом наведения дисциплины в классе. К следующему утру каждый ученик должен выполнить домашние задания; по возвращении с работы отец их тщательно проверял, и только после этого дети могли пойти погулять на улице или у находившегося поблизости крепостного вала.

Физическая и психологическая перегрузка приносила неприятные последствия: у маленького Конрада появились проблемы с легкими — что-то вроде туберкулеза в легкой форме; он переболел всеми обычными детскими болезнями. Мальчик быстро вытянулся, и кости не выдерживали нагрузки — полтора месяца ему пришлось пролежать' в гипсе, а потом какое-то время носить корсет.