Адептка в мужской Академии

— Береги зеркало! — ответило оно совсем не на тот вопрос, который я задала. И даже стало жаль, что потратила кровь на перстенек. Толку от него, кажется, пока было мало. Или здесь, в этом мире, его сила не была такой могущественной? Как знать.

Я поднялась до уровня балкона и с облегчением поняла, что на него выходить не придется. Огонек метнулся выше и выше. Я — за ним следом, выдыхаясь от быстрого подъема. Все же, занятия физической культурой помогали, но я слишком мало занималась спортом, чтобы быть в хорошей форме.

— Постой! — крикнула огоньку. — Ты кто? Куда меня ведешь? — а сама остановилась на площадке, чтобы перевести дух. Уперев руки в колени, согнулась, глядя на свои сапоги и дыша, словно кузнечные меха. Но собравшись с силами, поспешила за упорным огоньком, который продолжал манить за собой.

Только позже, остановившись перед дверью на самом верхнем этаже, я поняла, куда пришла. И в голове вспыхнула догадка, которую мне не терпелось подтвердить или опровергнуть.

Огонек на несколько мгновений завис возле двери, а затем просочился через нее, подобно призраку.

— Стой! — вдруг пробудилось молчавшее кольцо. И моя рука застыла в воздухе, почти коснувшись латунной ручки двери.

— Не надо, — уже тише, добавил артефакт.

— Почему? — я понизила голос, заразившись от перстня его страхом. Оно что-то чувствует. Что-то, что находится там, за дверью. В комнате, которая в моем мире принадлежит профессору Лэнгфорду, ректору Академии.

«В комнате, которая прежде принадлежала первому директору — лорду Атмайеру!» — промелькнула в голове мысль. И сразу все предположения, которые я строила, выстроились в ряд, сложившись в один образ.

Умершая загадочной смертью леди Атмайер и ее супруг…

Что, если ее убили? Что, если я права и этот зеленый огонек — дух женщины, которая, возможно, обладала магическим даром?

— Не надо! — повторил перстень, сжав мой палец до боли, но я не послушалась. Там, за дверью, возможно и не находился свиток. Зато была разгадка тайны смерти женщины с портрета. Женщины, которая носила кулон, оставшийся у Дорнана!

Но, возможно, там же находился и призрак. Теперь-то я знала, что здесь есть кто-то помимо души леди Атмайер.

Сделав глубокий вдох, решительно опустила дверную ручку и потянула на себя.

Дверь открылась с ужасающим скрипом. Я на секунду застыла на пороге, после чего переступила его и вошла в темное помещение, где был различим только огонек, заманивший меня сюда.

— Ой, — глухо проговорило кольцо на пальце и неожиданно замолчало. А я во все глаза посмотрела на огонек, который метнулся вверх и завис, осветив загадочный портрет женщины, висевший на стене.

— Надо же! Он тоже находится здесь! — поняла я и прошла вперед.

В кабинете было холодно. Казалось, ледяным дыханием дышат сами стены, пол и потолок комнаты. С губ срывался пар, но я упорно шла вперед, пока не оказалась рядом со стеной, на которой висел портрет жены основателя Академии.

Огонек моргнул и метнулся немного в сторону, освещая и лик лорда Годрика. Я перевела взгляд, отмечая, что на этом портрете мужчина выглядит немного иначе. Словно это был совсем другой портрет. Его лицо не казалось холодным и мрачным. Напротив, в глазах мага светилось тепло и что-то доброе, чего я не замечала прежде на портрете — двойнике.

— Что бы это могло значить? — проговорила я тихо и огляделась в поисках предмета, стула, или ящика, с помощью которого могла бы подняться выше и коснуться картин. Так как висели они на приличной от пола высоте.

Палец снова сжало, но перстень отчего-то молчал. А вот зеленый огонек проявлял активность. Он вернулся к изображению женщины и запрыгал у ее лица, будто пытаясь привлечь мое внимание.

— Что не так? — спросила я, понимая, что обращаюсь к огоньку. — Вы ведь, леди Изабелла, не так ли? Точнее, ее душа?

Огонек услышал мои слова и на мгновение замер. Затем запрыгал с еще большим усердием, но снова метнувшись к портрету Годрика. Он пытался что-то сказать мне, а я никак не могла понять. И строила предположения, выказываясь вслух:

— Ваш супруг? Я знаю. И думаю, что он убил вас, не так ли, миледи? Ваша смерть от таинственной болезни навела меня на эту мысль!

Огонек снова метнулся к портеру леди Артмайер, а затем ударился о полотно и растворился в нем. На долю секунды портрет вспыхнул цветом яркого изумруда, а затем все погасло, погрузив кабинет в темноту. И я застыла на месте, слушая только бешеный стук собственного сердца. И пытаясь привыкнуть к окружавшей меня тьме.

Лишь минуту спустя, когда я немного успокоилась и пришла в себя, в голове вспыхнуло озарение.

«Ты совсем глупая, Оливия! — мелькнула мысль. — Ты же умеешь создавать магический огонь, так почему не сделаешь это?»

Мысленно посмеиваясь над собственной неловкостью, подняла руку и призвала огонь, надеясь, что в этом мире мои силы остались при мне. И немного удивилась, когда пламя взвилось почти под потолок. Очень яркое, будто помноженное во много крат.