Адептка в мужской Академии

Я вспомнила, как увидела это… Наверное, такое видение стоило назвать смертью. Нечто темное, словно густой сгусток дыма, поднялось от тельца и устремилось вверх. Только я не дала этому нечто улететь. Поймала, зажав в кулак и удержала, действуя на каком-то подсознательном уровне. Птица уже не дышала, когда я опустила вниз ладонь вместе с непонятной темной субстанцией, которая то и дело норовила вырваться на волю. Я не позволила. Направила ее мысленно в затихшее тельце. Закрыла глаза и ощутила, как нечто повиновалось. Вошло, вернувшись назад, и птица открыла глаза, а затем и вовсе поднялась на лапки. От меня она проскакала по траве с добрых пару шагов, а затем подпрыгнув высоко, раскрыла крылья и взвилась в воздух, полетев к небу, словно ничего с ней не произошло.

Это был он. Мой дар. И теперь, держа руку на щеке мага, я снова видела этот сгусток.

Мужчина открыл глаза. Я склонилась над ним, всматриваясь в его лицо. Красивое. Благородное. Я бы даже сказала, породистое. Небо над нами начало светлеть, но я не сколько видела мага, сколько помнила его. За тот короткий миг в экипаже, когда он подсветил мне магическим огоньком, я успела запомнить его черты и даже глаза, которые сейчас светились загадочным светом.

Но самое страшное заключалось в том, что он умирал.

Я не видела на теле следов крови. Но чернота, густая и вязкая, уже поднималась от его тела, в котором еще билось сердце, гоняя потоки крови по венам.

— Сэр, — повторила я еле слышно.

— Мальчик, — он попытался улыбнуться.

— Вас ранили? — спросила я. — Где болит, сэр? И как я могу помочь?

Вместо ответа он вздрогнул всем телом и прекрасные глаза мужчины закрылись, а я, не отдавая себе отчета в том, что делаю, схватила поднимавшуюся тьму и вцепилась в нее пальцами, так отчаянно, словно от этого зависела моя собственная жизнь.

Вот только смерть птицы не была такой сильной. А я не совсем понимала, что вообще творю. Но продолжала держать сопротивляющееся нечто, как тогда, в своем далеком детстве. Отчаяние затопило меня. Желание снова увидеть эти глаза живыми и блестящими, а эти губы улыбающимися, заставили меня сотворить невозможное.

Я с силой опустила ладонь вниз, прижимая темноту к груди мага. Она сопротивлялась. Сначала вяло, затем сильнее. Жизнь не хотела возвращаться назад. А я понимала, что если сейчас не удержу ее, то этот мужчина умрет. Он уже был мертв и у меня оставались считанные секунды до того, как тело окончательно отринет жизнь.

Не знаю, как поступали в таких случаях настоящие некроманты. Что использовали себе в помощь, заклинания или призыв силы. Я была неучем. Да, образованна, только не в сфере магии.

Тьма рвалась прочь, пыталась улететь и я, чтобы удержать ее, упала грудью на грудь мужчины. Закрыла глаза и сделала все так же, как некогда с птицей.

Вот только с птицей все прошло намного проще, чем здесь.

Я чувствовала сильнейшее сопротивление. Смерть не желала отпускать свою жертву, но и я не намерена была отдавать ее.

— Ну же! — взмолилась я. — Вернись!

Зажмурившись, из последних сил, вцепилась в нечто, направляя его назад в замерзшее, но еще такое теплое, тело мага. Смерть сопротивлялась, но я стояла на своем, чувствуя, что силы вот-вот покинут меня.

Знала бы моя матушка, что ее дочь, вместо того, чтобы предаваться мечтам с подругой у нее в гостях, лежит на пустынной дороге, пытаясь спасти совершенно постороннего ей мужчину и ко всему прочему использует свой дар, который она тщательно пыталась подавить во мне… Полагаю, она была бы в ярости.

— Ну же, сэр! — повторила я, чувствуя, что еще немного и я сдамся. Не потому, что хочу, а потому что слаба и не умею использовать то, что подарила мне природа и чем наградил отец-некромант. В последний миг тьма сдалась. Она разлилась по телу мага, а я, обессиленная рухнула ему на грудь, закрыв глаза и почти с детским восторгом ощутив, как под моей ладонью, прижатой к телу мужчины, ударилось сердце. Раз, затем еще раз, и снова ожило, а незнакомец, вздрогнув, открыл рот и сделал вдох.

В полумраке таверны было людно и шумно. Вошедшие мужчины, в дорожной одежде, с запалившимися сапогами, ничем не привлекли внимания. И когда, оказавшись у прилавка, за которым дородный хозяин разливал пиво, потребовали свободный столик, никто не подумал и глаза скосить на вновь прибывших.

В зале было тесно. Гогот и болтовня витали в воздухе вместе с запахами, доносившимися с кухни и замешенными на пивном духе, пряном и густом.

Мужчины получили свой столик и пиво. Прошли вперед, толкаясь между постояльцами, а когда уселись, принялись мирно пить, переговариваясь и тайком бросая взгляды на окружающих, словно выслеживая кого-то определенного.