Адептус Астартес: Омнибус. Том I

Холос продолжил путь, повторяя свое восхождение. Спустя две тысячи лет этот момпи времени вновь был оживлен душой Цедиса. Солнца становились все жарче. Затем начался первый Период Тени. Гемос тащил по небу свое похожее на абрикос тело, дважды в день загораживая солнечный свет. Когда это происходило, поднимались мощные горячие ветры, превратившие редкие капли пота на коже Холоса в соль. Тень радовала его, и космодесантник двинулся вперед со свежей решимостью. Он достиг верха каменной глыбы, выступавшей посреди груд шлака, которые покрывали вулкан.

На этой скале он встретил первого исторгай. Существо без промедлений напало на пего, замахиваясь перьями-когтями.

Чудовище было маленьким, еще детенышем, но его когти уже стали смертельно опасными Ему только предстояло вырастить ловчие когти, маленькие отростки, горчащие из груди взрослых асторгай. Существо прыгнуло вперед на своей единственной ноге и ударило Холоса затвердевшими перьями.

Космодесантник выдернул из ножен силовой меч и отпрыгнул назад, оказавшись в опасной близости от края обрыва. Асторгай засмеялся и осыпал его проклятиями. Временами речь его не отличалась от человеческой. Асторгай были странными существами. Никто не знал, были ли они действительно разумными или лишь животными, чуткими к психическому пространству парна. Неизвестно было, сколько их, где они гнездились и как размножались. Руины на запретной ядовитой поверхности Гемоса позволяли предположить, что асторгай могли быть остатками цивилизованной расы ксеносов, обратная эволюция которых привела их к нынешнему состоянию. Об этом горячо спорили ксенологи ордена и Адептус Механикус. Известно было лишь то, что асторгай находились на планете намного дольше людей и пережили все попытки уничтожить их. Для космодесантников, обосновавшихся на Сан Гвисиге, эти существа представляли собой легкое неудобство, а для маленьких баронств, из которых Кровопийцы набирали новобранцев, — смертельную опасность.

Холос присел под ударом крыла асторгай. Бритвенно острый кератин перьев-когтей трещал, проносясь над головой десантника. Кровопийца шагнул в арку крыльев- орудий уверенным, рожденным практикой движением и пронзил детеныша силовым мечом. Клинок вошел в хрупкое тело почти без сопротивления. Из раны под выступающей грудиной повалил дым. Существо щелкнуло клювом. С раздвоенного языка слетели слова ненависти. А затем три глаза закрылись, крылья сложились, и чудовище умерло.

Оно соскользнуло с меча Холоса, и тот даже не взглянул на тело.

Цедис оттолкнул схватившую его руку. Асторгай лежал за его спиной. Он победил! Он должен продолжить подъем!

— Владыка! Владыка! Это я, реклюзиарх Мазраэль!

Глаза Цедиса сфокусировались. Гора исчезла. Он перестал быть Холосом. На нем была надета терминаторская броня, а в руке зажат «Гладиус рубеум». На лезвии меча сменялись голографические сцены былых побед. Магистр поднял взгляд и увидел над собой ветви, поросшие буйной сине-черной листвой.

— Брат? Мазраэль? — собственный голос показался Цедису неестественным. В горле пересохло, и слова звучали подобно шелесту пыли. Но дело было не только в этом. Цедис ожидал услышать брата Холоса, а не самого себя. — Я видел сон, брат, сон наяву.

Мазраэль схватил Цедиса за наплечник:

— Я знаю, владыка.

Вокс щелкнул, когда Мазраэль переключил его на закрытый канал. В таком потерянном состоянии магистру ордена это не показалось важным.

— Почему я вижу испытания Холоса? Почему не тяготы Сангвиния? Я не понимаю, — сказал Цедис.

— «Черная ярость» благословила тебя, владыка, — ответил Мазраэль. — Великие герои нашего ордена видят не то же самое, что другие сыны Сангвиния. Таких счастливцев мало, но это славное благословение!

— Разве не благословенна возможность увидеть последние мгновения жизни примарха?

Мазраэль покачал головой, в его голосе смешивались слезы и смех:

— Нет, владыка, разве ты не понимаешь? Наши братья видят причины проклятья, а мы — момент спасения, подъем Холоса, то самое событие, которое освободило нас! Именно поэтому мы, единственные среди всех сынов Сангвиния, еще надеемся. Это величайшая надежда из всех, и ты теперь познаешь ее главную тайну! Возрадуйся, владыка! Возрадуйся, наблюдая за тем, что спасло нас!

Цедис оглядел помещение, в котором они находились. Терминаторы уверенно держались на ногах, гравитация функционировала и была совсем немного выше терранской нормы. Космодесантники находились в саду, накрытом куполом. Его стекла были разбиты, части переборок прогнулись внутрь из-за удара поврежденного корпуса другого корабля. Но миниатюрное солнце каким-то образом продолжало светить, вода перетекала по очищающей петле, и сад разросся. Пробуждение в этом странном оазисе после восхождения Холоса еще сильнее дезориентировало магистра.