Адептус Астартес: Омнибус. Том II

Скаут-сержант висел на своем белом маскировочном плаще у зияющей дыры наружной стены и его темный силуэт резко выделялся на фоне белизны Сухой Слепи. Скрепленный на шее плащ был обмотан вокруг балки. Импровизированная удавка не могла бы удушить космодесантника. Его прикончила дюжина гладиусов, вонзившихся по рукоять в истерзанное тело. Дикость зрелища ошеломила бы любого из боевых братьев, но Энобарб тут же нашел утешение в «Кодексе». Надо следовать протоколу.

Сорвав с пояса череполикий шлем, капеллан надел его и загерметизировал. По-прежнему сжимая пистолет одной рукой, другой он потянулся к розариусу на шее. Он хотел активировать генератор поля, но враг уже наседал. Внезапно туман в зале забурлил. Терзатели. Целая стая. Они явились снизу. И сверху. И через внешнюю стену, как сам верховный капеллан. Звери набросились и вцепились в него кристаллическими когтями и зубами, острыми как иглы. Энобарб почувствовал, как по его броне хлещут бритвенно-острые хвосты, а колени, локти, плечи и шлем сжимают тиски челюстей.

Взвыв от неожиданности и досады, Энобарб сбросил с себя двух монстров. Пока они суетились на полу, готовясь снова атаковать, верховный капеллан застрелил их из болт-пистолета. Но тут другой хищник набросился и целиком заглотил пистолет вместе с перчаткой. Энобарб выстрелил, и болт разорвался в брюхе терзателя. Тварь погибла мгновенно, только клыкастая пасть не отпустила руку с оружием, впившись в перчатку мертвой хваткой. А пробоины и проходы улья продолжали изрыгать кархарийских хищников. Они бросались на капеллана, прыгая со стен, из дыр в полу, с потолка, даже с раскачивающегося трупа Карадока.

Выхватив крозиус арканум, верховный капеллан активировал священное оружие. Исполненный холодной ярости, он размахивал крозиусом и рубил терзателей, крушил черепа, отсекал хвосты и конечности.

Прямо перед космодесантником обрушился пол, и из дыры выскочил жутко истощенный терзатель, крупный даже для этого вида хищников. Он бросился на Энобарба, сомкнул челюсти у него на горжете и вонзил когти в край нагрудника. От удара верховный капеллан потерял равновесие и опрокинулся навзничь, весь облепленный терзателями.

Врезавшись в полуразрушенную стену бронированным наплечником, Энобарб проломил ее и рухнул в образовавшуюся брешь. Он понял, что падает. Повинуясь инстинкту самосохранения, капеллан разжал кулак, и свирепый терзатель вырвал у него из рук крозиус. Силясь уцепиться за стремительно пролетающую мимо стену, Энобарб выпустил собственные кристаллические когти и вонзил их в древний камнебетон. Он повис на двух пальцах, а терзатели повисли на нем. Мертвый терзатель, проглотивший болт, но не отпустивших болт-пистолет, и повисший на спине крупный монстр не оставляли Энобарбу надежд улучшить свое положение. Тысячей метров ниже находились островерхие утесы из льда, кишащие хищниками, а под белым покрывалом Сухой Слепи таились бездонные разломы. Такого падения не пережить даже сверхчеловеческому организму верховного капеллана.

На фоне визга и зубовного скрежета зверей да собственного тяжелого дыхания Энобарб услышал дробь упорядоченного огня. Мимо верховного капеллана градом посыпались тела терзателей. Энобарб взглянул вверх. Два когтя, на которых он держался, уже проделали пару бороздок в рокрите. Верховный капеллан почувствовал взгляд. Кто-то смотрел на него сверху. Люди в шлемах и броне цвета багрянца, закутанные в белые плащи, с оружием в руках.

Энобарб узнал возвышавшегося над ним скаута.

— Биди, — смог произнести верховный капеллан, но в пустом взгляде неофита не было ничего, что пообещало бы Энобарбу жизнь.

Когда ствол винтовки Биди стал опускаться вниз — а за ним и стволы других скаутов — перед внутренним взором верховного капеллана прошла его жизнь, наполненная битвами и учением примарха. Только теперь Робаут Жиллиман и его «Кодекс» ничего не могли ему предложить. И когда скауты, словно слаженная расстрельная команда, открыли огонь, изрешеченное лазерными лучами тело верховного капеллана Энобарба полетело в Сухую Слепь.

В ораториуме собрались великаны, чьи тени рассекали гололитическую графику зала. Каждый Алый Консул был подобен мускулистому изваянию, облаченному в одеяния багряного цвета. Только два воина у дверей ораториума имели на себе полный комплект бежево-алых церемониальных доспехов. Сержанты Рейвенскар и Богемонд безмолвно наблюдали за братьями, стоя у круглой, испещренной рунами плиты — самом заметном предмете в зале. Распахнулись двери, и с натужным шипением гидравлики в зал вошел Болдуин, сопровождаемый собственным слугой. Астартес обернулись к нему.

— Милорды, реклюзиарх не вернулся, как было приказано, — доложил Болдуин. — Также нет известий от двух скаутских отделений десятой роты.

— Говорю вам, виной тому время года, — твердил из-под маски магистр кузни.