Адепты стужи

Пассажира он подхватил на самом выезде из города, как и договаривались. Красный фургончик BMC впереди — вроде как сломанный — и голосующий на обочине человек. Дэвид Монаган аккуратно нажал на тормоз, человек побежал следом за теряющим скорость тягачом. Перегнувшись, Дэвид отпер дверь со стороны пассажирского сидения.

— В Лондон?

— Ну, не в Лондондерри же…

Пароль — отзыв… Человек, голосовавший на дороге, ловко, как обезьяна забрался в кабину, плюхнулся на сидение…

Впереди, пятьдесят примерно километров, около Гилфорда, будет стоянка для дальнобойщиков. Там свернешь. Надо проверить груз.

Человек не говорил — он приказывал. Вздохнув, Дэвид Монаган начал разгонять свою тяжелую машину. Черт бы побрал тот день, когда его угораздило связаться с ИРА…

Картинки из прошлого. 22 ноября 1992 года. Санкт Петербург, Зимний дворец

Молодой человек в зимней армейской униформе — грязной, испачканной каким то мазутом или чем-то в этом роде, по хозяйски миновал роскошные двери Зимнего дворца, у двери сбросил с сапог налипший снег. Вчера зима наконец то расщедрилась — снега не было очень долго, все — мерзкая, серая, осенняя хмарь — а вчера снег даже не пошел — буквально повалил, навалило сантиметров тридцать. Приветливо кивнул кому то из придворных, оказавшихся на лестнице, те как и полагается ответили ему поклоном — но молодому человеку до этого поклона не было никакого дела. Сначала он собрался идти в свою комнату — валандались всю ночь, как всегда материалы пришли совсем не те, какие нужно, а подрядчики юлили и намекали на повышение цены, в связи с проведением работ в зимний период. Но — вспомнил — достал из переброшенного на бок армейского ранца большую, толстую книгу в переплете из черной свиной кожи, посмотрел на часы и резко сменил направление движения — книгу надо было отдать.

Государь в этот день, как и в каждый день в это время, находился в библиотеке — большом, недавно перестроенном помещении с высокими потолками и длинными стеллажами из дорогих пород дерева, на которых длинными безмолвными рядами стояли книги. В помещении было тепло, сухо — работала специальная климатическая система, выдерживающая оптимальную температуру для длительного хранения книг. Свет был выключен — того света, что лился с улицы в высокие витражные окна было вполне достаточно.

Государь, в своем обычной форме казачьей конвойной стражи, сидя у окна на обычном канцелярском стуле, что-то читал. Роскошных кресел государь не любил, говорил, что они мешают сосредоточиться. Заслышав сына, император поднял голову.

— Как? — оба они понимали друг друга с полуслова

— Не спрашивай… — цесаревич протянул прочитанную книгу отцу. Это была книга, написанная бывшим государственным секретарем САСШ Подгурским, и раскрывала она планы по изоляции и дестабилизации Российской Империи, короче говоря — была антироссийской, даже зверино антироссийской. Государь всегда требовал покупать такие книги и внимательно их читал.

— Воруют?

— Да есть…

— А еще кто-то говорит, что у нас нет свободы… — протянул государь — как же нет, если любой подданный чувствует себя настолько свободным, что готов обобрать свою армию, и более того — обжулить наследника престола. Воистину в России только такая свобода и бывает. В сроки уложитесь?

— Отстаем на неделю. Люди работают как могут.

— Значит, плохо могут. Объекты должны быть сданы к сроку, это — прежде всего твоя обязанность.

— Есть… — по-уставному ответил цесаревич

— Вот так… — государь встал, подержал книгу на весу на вытянутой руке, будто взвешивая ее, пошел к стеллажам выбирать очередную.

Речь шла про расквартирование шестьдесят шестой десантно-штурмовой дивизии, именным указом ставшей лейб-гвардейской. Перетащить на несколько тысяч километров целую дивизию — это всегда сложно, тем более, что большая часть офицерского состава пришла недавно, спаянного коллектива не было. Технику новую получили вовремя, что есть, то есть — а вот со стройкой затянулось дело. На стройке подрядчики всегда наваривались.

— Как тебе книга? — Государь в раздумии остановился перед стеллажом

— Ерунда — коротко ответил цесаревич

— Напрасно так думаешь. Нельзя недооценивать врага.

— Ерунда то что мы делаем. Ерунда то что я сейчас делаю.

Рука императора застыла над книжным стеллажом

— Поясни.

— Мы ошибаемся, готовясь к войне, нанося удар за ударом и получая удары в ответ. Будущее — за миром.

— Интересно…

— Как бы то ни было, есть несколько держав. Британцы и американцы — наши главные противники. Но британцам есть что нам предъявить — а отношение к нам американцев не обусловлено ничем. Ими манипулируют. В северо-американских соединенных штатах большое значение имеет общественное мнение. Если мы перетянем его на свою сторону — ни один президент не осмелится идти против России. Ни один! А британцы в одиночку, в отрыве от САСШ — ничто, это всего лишь маленький остров.