Адепты стужи

Не вызывает сомнения, что произошедшее — дело рук ИРА, Ирландской Республиканской Армии. Должны ли мы задать вопрос правительству, как такое могло произойти, почему террористы, способные на такой варварский акт разгуливают на свободе? Да, должны! Но мы должны задать еще один вопрос — а кто помогает этим террористам? По мнению наших экспертов, в нападении на Лондон была использована мощная артиллерийская система. Кто дал ее в руки убийц? И что в их руках окажется в следующий раз? Атомная бомба?

"Дейли Телеграф"

Осознавая произошедшее, мы должны задать себе два вопроса и дать на них ясные и правдивые ответы. Первый вопрос — можем ли мы и дальше бороться с терроризмом поодиночке. Является ли проблема терроризма в одной стране проблемой только этой страны — или это проблема всего мирового сообщества. И второй вопрос — как наказывать те страны, которые тайно поддерживают террористические группы, дают им оружие, спонсируют их, вдохновляют на варварские акции, подобные той, что имела место в Лондоне.

"Форин Эффеарс", статья премьер-министра Великобритании

23 июля 1996 года. Балйское море. Яхта ЕИВ «Ливадия»

Небольшой катерок — это по местным меркам небольшой, восемнадцать метров — ходко шел по волнам, разрезая своим острым форштевнем густую пелену тумана. Слева тускло, с промежутком пару секунд мигали огни — ракетный фрегат «Нева» охранял покой императорской яхты. Сигналами они уже обменялись — иначе бы досюда катер просто не допустили бы. Условный сигал подтвердил — что к императорской яхте приближается не что-нибудь, а спущенный ночью на воду катер с той же яхты — его послали в Санкт Петербург за одним единственным пассажиром.

Государь ждал в кают-компании, одетый на сей раз в форму ВМФ, точнее — гвардейского экипажа. Лицо у него было серым от усталости. К вошедшему в кают-компанию человеку он даже не обернулся

— Я весьма недоволен вами, господин Цакая — раздраженно сказал государь, комкая в руке какую-то бумагу — как изволите объяснить то, что произошло в Лондоне

— Никак, Ваше величество…

— То есть? — повысил голос Государь — извольте объясниться

— То есть, у меня нет никаких объяснений произошедшего. Потому что ни я ни мои люди, к произошедшему непричастны, а источников развединформации, которые могли бы сообщить о том, почему это произошло, у меня нет.

Государь еще какое то время смотрел на сплошную пелену тумана, окутывающую огромную яхту. Многие считали, что он в чем-то наивен, не стеснялись говорить об этом — но это было не так. Государь был прост, честен и прям, этим он отличался и от своего хитрого, надо сказать отца, который воспитывался еще в той, другой России, в которой надо было хитрить. Этим он отличался и от своего сына, наследника престола, достойного представителя нового поколения, где ценится «крутость». Он задал простой и прямой вопрос и получил на него ответ. Человек, с которого он спросил, был человеком одного с ним народа и одной веры, он работал с ним долгие годы, Цакая занимал ответственные должности еще тогда, когда был жив отец. И поэтому он не стал ничего переспрашивать, уточнять или подвергать сомнению. Нет — значит, нет. И все.

А потому император тяжко ступая по роскошному бухарскому ковру, которым была застелена каюта, прошел к бару, достал два пузатых стакана и темную бутылку без этикетки. Выдернул пробку, понюхал, щедро плеснул в бокалы маслянистую, тягучую, изысканно пахнущую жидкость. С двумя бокалами ни говоря, ни слова вернулся к столу, протянул один из них выдернутому из постели посреди ночи придворному…

— Не чокаясь — не сказал, а приказал он

Выпили — коньяк был и вправду хорошим, не бил по голове дурманом, а мягко обволакивал… Выпили во помин невинно убиенных…

— Что произошло? Это могла быть самодеятельность?