Адепты Тьмы

Хорстгельд крепко сжал ружье. Ему полагалось быть храбрым. Умереть во имя милости Императора. И никто не обещал, что это будет легко.

— Контр-адмирал! — крикнул он, поправляя космодесантника.

— Ага. Отлично, тем ценнее трофей.

Хорстгельд увидел, что космодесантник, отбрасывая ногами тела погибших, идет к нему. Контр-адмирал узнал древние матовые черные доспехи с единственным немигающим золотым глазом на одном плече. В руке космодесантник держал огромный цепной меч. Зубцы беспрестанно двигались, словно ища оставшихся в живых противников. Лицо воина было старым и злобным, с туго натянутой кожей, черными сверкающими глазами и заостренными зубами. На безволосом черепе выжжена восьмиконечная звезда.

Струйки пара вырывались из сочленений доспехов — грубых и несовершенных по сравнению с элегантными комплектами Серых Рыцарей. Это был космодесантник времен Ереси Хоруса — одного из самых темных и постыдных периодов истории Империума. Воплощение Хаоса. Ненависть, облеченная в плоть.

— Смотрите! — раздался дрожащий голос, и Хорстгельд узнал проповедника Таласа. — Смотрите, как выглядит Враг! — Талас, все еще оставаясь за кафедрой, поднялся во весь рост. — Смотрите на отметины разложения! От него исходит зловоние предательства! Звуки…

Космодесантник выхватил болт-пистолет и одним выстрелом снес проповеднику голову. Старый священник звучно шлепнулся на деревянный пол кафедры, и к телу тотчас устремился один из мутантов абордажной команды. Последующее смачное чавканье говорило о том, что тело проповедника будет сожрано.

Космодесантник Хаоса обошел вокруг скамьи, за которой прятался Хорстгельд.

— Ты? Ты здесь главный?

Хорстгельд кивнул. Он должен быть храбрым. Он никогда не бегал от врага, не побежит и сейчас. Нельзя доставлять ему удовольствие считать тебя сломленным.

Космодесантник убрал меч в висящие за спиной ножны. Затем вытянул руку. Хорстгельд направил на него дуло ружья, но не успел выстрелить, как оружие отлетело в сторону. Реакция изменника была молниеносной: он все равно оставался космодесантником, с присущими им силами и способностями.

Десантник схватил Хорстгельда за горло. Пальцы в бронированной перчатке обхватили шею контр-адмирала и без усилий приподняли его над полом. Изменник поднес Хорстгельда к своему лицу. В его дыхании чувствовался запах крови и серы. Яркие, словно драгоценные камни, черные глаза смотрели в упор.

— Я уже давно воюю с такими, как ты, — произнес космодесантник. — Нас вел Хорус. Он говорил, что все вы — слабаки. Вы заслуживаете смерти. И каждый раз, когда я с вами встречаюсь, вы подтверждаете его правоту. Каждый раз, когда приходится вылезать из варпа, я убеждаюсь, что вы стали еще более жалкими.

Хорстгельду надо было бы плюнуть ему в лицо, но рот неожиданно пересох.

— Хорус — предатель, — прохрипел контр-адмирал. — Он поддался разложению… Демон… Мы вас победили.

— Нет. Это мы вас разбили. Мы убили вашего Императора. А потом заговорщики сомкнули ряды. Примархи, все чиновники и спекулянты. Они приписали себе историческую победу и заклеймили нас неудачниками. А мы все это время только и ждали возвращения. И оно уже близко, прислужник трупа. Око Ужаса открыто. Кадия скоро падет. Посмотри на себя и скажи — кто из нас сильнее? Кто заслуживает господства над Галактикой?

— Но… вы нас боитесь! Иначе зачем бы вы сюда пришли?

Космодесантник бросил Хорстгельда на пол и припечатал его ногу тяжелым ботинком древнего силового доспеха. Кости с треском сломались, и кровавая пелена непереносимой боли едва не лишила Хорстгельда сознания.

— Ну, хватит, — сказал космодесантник. — Я — Уркратос, избранник Абаддона Воителя. Я убью тебя и всех остальных на этом корабле. Смерть милосердна. А те, кто меня рассердит, отправятся на мой корабль и будут брошены в яму с кровью. Их души станут топливом для заклинаний или пойдут в пищу демонам. И я даю тебе возможность избежать такой участи. Я по натуре не склонен к милосердию, так что повторять предложение не намерен. Ты все понял?

— Убирайся со своими посулами! — выдохнул Хорстгельд.

Уркратос снова топнул по раздробленной ноге контр-адмирала, и тот не смог удержаться от крика.

— Где подношение? — потребовал Уркратос.

— Какое… какое подношение?

Уркратос вновь поднял контр-адмирала в воздух, стукнул о ближайшую колонну и выхватил меч. Кончиком меча он проколол мякоть предплечья Хорстгельда и пришпилил его к колонне, словно насекомое.

— Не заставляй меня повторять вопрос, контр-адмирал, — бросил Уркратос. — Ты прилетел сюда затем же, зачем и мы.

— Я не знаю, — прохрипел Хорстгельд и сплюнул сгусток крови. От боли он едва различал окружающие предметы. Все было покрыто кровавой пеленой, сквозь которую просвечивало только лицо Уркратоса, его оскаленный клыкастый рот и горящие черные глаза. — Мы… не нашли…

— Где он? — закричал Уркратос. — Где Разрушитель?

Хорстгельд попытался заговорить снова и обрушить на врагов самые грозные проклятия, но он не смог выдавить ни звука. В горле булькала кровь, и даже дыхание давалось ему с трудом.