Адгезийская комедия

«Троллейбус-тролль в заиндевелый вечер», - услышала я однажды сквозь дребезжание и гул, и бормотание пассажирки - она встала рядом со мной. Я краем глаза покосилась: неприметная старуха в очках, но не совсем ещё древняя. Я запомнила эту красивую фразу, часто повторяла в троллейбусе, ещё думала: а вдруг там после ещё какие-то слова шли…

- Ну понятное дело шли, - услышала позже голос. – В поисковике набрать не судьба?

Я увидела в салоне тролля. Он махал мне от турникета, где кабина водителя. Сейчас-то турникетов давно нет, никто не толпится у передней двери, а тогда были. Тролль залихватски махал мне, как самый наиглавнейший заправский друг, такой свой в доску. Потом подошёл и сел впереди меня, на удивление мало было людей - троллейбусы шли буквально один за одним, естественно я выбрала второй. Как оказалось - зря.

Тролль беспардонно развернулся ко мне и уставился, вроде как у меня уши волосатые, а не у него. Его морда была подёрнута как бы дымкой. Такую же дымку я наблюдала и за окном. Весна по календарю, но зима, как написано в учебнике в началке, права свои сдавать не собиралась. Окно подёрнуто узорами инея, я любовалось узором – полный игнор странному бомжующему мохнатому сверх меры старику. Вам наверно интересно знать, как он выглядел. Так вот. Ростом он был ниже среднего, а на лицо… ну иногда как мопс, иногда как добрый старик с героическим обветренным лицом – таких стариков обычно рисуют к сказке о рыбаке и рыбке. А иногда лицо его молодело, но тогда больше становились заметны мясистый нос и толстые губы – такой губошлёп. Это я, забегая вперёд описала малую толику его различных обликов.

- Полтора года после смерти бабушки, а ты всё боишься меня.

- Я на вас смотреть не собираюсь, - громко и чётко оттарабанила я. - Я тебя сразу узнала, твою мясистую морду.

- Страх… Страх… – дразнился он.

- Не здороваешься со старым другом. Ну-ну. Нехорошо, неправильно, неверно, - он говорил нараспев, тихо и вкрадчиво, за дребезжанием троллейбуса я, как ни странно, отчётливо его слышала, звуки шли сразу в голову, минуя ухо, которое, кстати, постреливало.

Какой ты мне друг, подумала я, что такое друг, с другом можно поговорить по душам, и быть уверенным, что он не проболтается.

- Я твой настоящий друг.

Дебил, подумала я.

- Лукизм – отношение к человеку в зависимости от его внешности. – Как же это про тебя, ты даже не представляешь в какой степени, в высшей степени!

- Это ты пугал меня в Веретенце?

Он не ответил на вопрос и пустился философствовать:

- Если у тебя по иронии судьбы и ошибке природы волосы, пардон, на ушах, то ты не вызываешь доверие. Се ля ви, что означает: люди – такие уроды.

- Ну да, только тролли умные. – С ним бесполезно было говорить, он вещал только о том, о чём сам считал нужным. Я обернулась: никто не обращал на меня внимание, люди входили и выходили. Зачем ехать две остановки на тролле, т. е. троллейбусе, мне лично неясно.

- Доживёшь до моих лет, поймёшь

- Не доживу, - мне стало плевать, что обо мне подумают случайные попутчики.

- Я дружить с тобой пришёл. Ты можешь смело рассказывать мне обо всём. Я выслушаю, а глядишь, и совет дам. Дел у меня много, когда нужен буду – свистни.

И тролль пропал, реально, ребя, растворился. А передо мной сидела спина какого то мужчины в модной стёганой куртке - мягкой такой, гладкой, шуршащей, пуховой…

Я в панике пошла к глазному врачу. То есть у нас диспансеризация два раза в год, но я не стала ждать, отсидела очередь среди мелких детей и их тупых куриных мамаш.

Зрение у меня не упало. В троллейбусах тролль больше не показывался, но стал приходить в комнату ночами или вечерами, и никогда под утро. В первый свой приход он катался по полу и ухахатывался, что я окулисту записалась - его веселили странные вещи, особенно мои проигрыши на соревах, которых, увы, с каждым годом становилось всё больше

Стыдно сказать, но тролль и правда стал моим лучшим другом. Я ему всё-всё рассказывала, делилась с ним своими самыми болезненными переживаниями. И он давал советы, но больше молчал, иногда шутил, когда совсем безнадёга. Почему я должна лишать себя друга, если он не настоящий, а выдуманный или из мира, который подсказывает картам, как им выпадать. Да и не такой уж тролль и выдуманный. Иногда мне казалось, что он материален. Он очень добрый, хоть и хитрый, и подкалывает и буллит иногда, он – мой лучший друг. Мой тролль абсолютно никому не мешает, и держит язык за зубами - это реально лучшие качества в человеке, не совать везде свой нос, не выведывать и не болтать. Я так не могу. Лично мне всё интересно, что вокруг и кто с кем в бассейне. Я тихо завидую, если честно, но и радуюсь кое за кого, к кому хорошо отношусь, потому что отношения важны. Но в принципе не обязательны, а без друзей – тяжко. Без настоящих друзей. И таким, придётся это признать, лично для меня стал тролль. Только ему я могла рассказать своё самое сокровенное, свою тайну.