Adibas

Через некоторое время заходит одноухий Гогия. Говорят, в свое время он кого-то подставил, и некие темные типы отрезали ему ухо. У старого забулдыги дрожат руки. На ногах пролетарские ботинки Dr. Martens, которые когда-то носил Биби, и старый бушлат цвета хаки с американским флагом на плече. Вонючий, небритый и немытый Гогия похож одновременно на персонажа фильма Кустурицы и на Эдуарда Шеварднадзе. Кстати, напрасно многие думают, что сегодня Шеварднадзе ни на что не годен. Ведь это прекрасный материал для переработки Из его шкуры можно изготовить целый набор для BDSM: маска Зиппер, намордник, плетка и наручники. Кожа у него упругая, эластичная. Вообще, мне кажется, пришло время утилизировать бывших президентов в нечто более полезное. Без их благотворительности и мемуаров как-нибудь обойдемся. Биби передает Гогии полный стакан. Перед тем, как взять его, он достает компакт-диск из кармана своего бушлата, кладет его на стол рядом с гамбургером. И без слов понятно, что он хочет этим сказать – дескать, я тоже не с пустыми руками пришел.

Что-то не сходится. До сих пор считал Гогию и CD вещами несовместимыми. Как снежный человек и смартфон. Кажется, что-то из старого рока – Yes или Emerson, Lake & Palmer или что-то в этом роде. Best of Ryoji Ikeda – написано синим маркером на диске. Это уже совсем из области фантастики. Своим заспиртованным мозгом тщетно пытаюсь угадать, как попал диск Икеда к Гогии… и вообще, что за хуй этот Икеда.

– Ну… доброе утро, девчонки, – говорит Гогия загробным голосом, глотает водку и старательно занюхивает йогуртом. Белая безволосая грудь Гогии оголяется, показывается розовый сосок и наколка с профилем Сталина. В какой-то момент грудь так сжимается, что вождь становится похожим на Омара Шарифа в молодости.

Похоже, Марго не сидится на месте – мозгу не хватает клея. Плетется, как зомби, в соседнюю комнату и оседает в кресло. Достает из сумки целлофан и аккуратно выдавливает в него весь тюбик «Момента». Мастерски натягивает себе на голову пакет, который тут же запотевает изнутри. В следующую минуту смутно видно, как каменеют его глаза. Опухшее лицо сразу успокаивается. Сидит Марго в кресле, как в ракете, и откуда-то сверху смотрит на свои собственные ноги, как космонавт – на землю через иллюминатор. И мы тут как тут, возимся, как сателлиты большой планеты. А на голове скафандр, никакой не пакет.