Адидас против Пумы. Как ссора двух братьев положила начало культовым брендам

Тем временем в Херцогенаурахе, в Puma, старший кузен Хорста Армин все еще боролся за свое место на предприятии. В череде бесконечных конфликтов со вспыльчивым отцом он решил, наконец, поставить точку и покинул свой родной город. Пока Хорст делал себе имя во Франции, Армин переехал в Австрию. И прежде-то напряженные отношения между Рудольфом и его старшим сыном заметно ухудшились, когда прибавивший в уверенности Армин поставил под сомнение консервативные методы своего отца. Армин, постоянно отслеживающий деятельность Хорста, видел, что мир спорта стремительно меняется. И если не направить Puma в нужном направлении, предприятие окончательно отстанет от жизни.

В то время Армин как раз расстался со своей женой Жильберт, родившей ему двух сыновей, Франка и Йорга. Когда он в начале шестидесятых в гневе покинул Херцогенаурах, за ним последовала Ирен Браун, работавшая в международном отделе Puma. Вместе с ней и младшим сыном Йоргом Армин обосновался в Зальцбурге.

В наспех подписанном соглашении говорилось, что Рудольф передаст сыну средства, необходимые для покупки фабрики в Зальцбурге и утверждения на австрийском рынке. С этого момента Армин был сам по себе. Рудольф Дасслер упрямо отказывался выступить поручителем перед австрийскими банками или оказать какую-либо другую помощь. «Старик сильно осложнил нам жизнь», – вспоминает Ирен.

К тому же оказалось, что рынок спортивных товаров в альпийской республике сильно зависит от сезона, в чем пара скоро убедилась. Так как увлеченные спортом австрийцы с ноября проводили каждые выходные на лыжных склонах, в зимнюю часть года было практически невозможно продать кроссовки. Из-за этого Puma Austria скоро столкнулась с финансовыми трудностями, но никакой помощи от головного предприятия ждать не приходилось.

Как и Хорст, Армин решил пойти новым путем, и хотя отец строго запретил ему предлагать австрийские товары на других рынках, он тайно связался с крупными оптовиками в Соединенных Штатах и Франции. Ничего не сказав отцу, он под именем Дасслер отправил им футбольные бутсы made in Austria. Обувь, едва отличимую от продукции Puma, украшал слегка измененный логотип.

Отношения между отцом и сыном оставались такими холодными, что Рудольф даже отказался от приглашения в Зальцбург на вторую свадьбу своего сына. Праздник должен был состояться в сентябре 1964 года, во время ежегодного отпуска родителей в Бад-Вёрисхофене. «Мы предложили, чтобы его доставил водитель, – сообщает Ирен, – но он написал, что не будет прерывать свое отдых ради нашей свадьбы».

В отличие от Хорста, Армин скоро вернулся на родину. Через три года после того, как Рудольф Дасслер отправил сына в австрийскую ссылку, он робко предложил ему вернуться домой. В шестьдесят с лишним лет у него больше не было сил двигать вперед предприятие, и Армин был нужен, чтобы Puma не ускользнула в чужие руки.

Младшего брата Армина Герда, слишком молодого для роли главного управляющего, отправили во Францию для создания там дочернего предприятия. Дасслеры словно забыли о своей конкурентной гонке – завод расположился всего в нескольких километрах от Ландерсайма, в эльзасской коммуне Суффленайм.

Когда Армин в Херцогенаурахе взял управление на себя, дела у Puma снова пошли в гору. Он скоро убедился, что конкурент больше не обитает на другом берегу Аураха: Хорст, а не дядя Ади, стал ведущей силой Adidas.

Возникающих то тут, то там небольших стычек было не избежать. Соперничество между двоюродными братьями было не столь ожесточенным, как у отцов, но оба никогда не питали особого доверия друг к другу. А в конце шестидесятых Армин Дасслер понял, что обстановка накаляется.

Глава 8. Грязные интриги в Мексике

Еще за месяцы до открытия Олимпиады 1968 в Мехико стало ясно, что на Играх будет жарко. Они предлагали арену для актуальных политических споров и протеста против войны во Вьетнаме, убийства Мартина Лютера Кинга и ввода советских войск в Прагу. Игры в Мексике стали также сценой для братской войны в семье Дасслеров, перевернувшей мир любительского спорта.

В центре бури, разыгравшейся в Мексике, стояли афроамериканские спортсмены из Калифорнии, решившие выступить за свои политические права и покончить с наследием нетолерантности и лицемерия, которое, по их мнению, довлело над соревнованиями. За считаные недели до даты начала Игр – 12 октября 1968 – было неясно, поедут ли они вообще в Мексику. Томми Смит, Джон Карлос и Ли Эванс, самые талантливые бегуны сборной США, были членами Олимпийского комитета по правам человека, выступавшего за бойкот Олимпиады.