Адини. Великая княжна. Книга первая

- Прекрасно! Самого парня не знаю, но знавал его отца! Хорошая семья! Жених достойный руки моей дочери! Не знаю как и благодарить вас, Ваше Императорское Высочество!

- Вы уж как-нибудь встретьтесь с Алёшей, потолкуйте! Думаю, что ваша помощь, ваши советы ему не помешают! Поговорите с Наташей, понравился ли ей парень, возможно, что мне только показалась их взаимная симпатия! А меня, если всё будет хорошо, не забудьте пригласить на свадьбу! Шучу!

- Непременно, Ваше Императорское Высочество! Без никаких шуток! Я сейчас же расспрошу дочь!

А утром, когда я ещё не успела продрать глаза, узнала, что моей аудиенции дожидается купец Андреев. Оказалось, что вчера Михаил Леонтьевич, устроив допрос "с пристрастием" своей дочери и убедившись в её чувствах, несмотря на поздний час, поехал в "Дрезден" и переговорил с Алексеем. Засиделись далеко за полночь. Нашли общий язык, понравились друг другу. Даже договорились засылать сватов, как положено. Конечно, говорили и о свадьбе, и о приданом, и в дальнейшем развитии дела. А кроме того, Михаил Леонтьевич намекнул Алексею, чтобы тот, так же, как и он сам ранее, нанёс аудиенцию Великой княжне, поблагодарил её за всё и сделал подарки. Мне кажется, что и сам Михаил Леонтьевич помог парню с выбором подарков.

Короче, привез мне Алексей Васильевич несколько телег с ящиками и картонками. Пришлось задуматься о специальном товарном вагоне, который надо прицепить к поезду, чтобы в дальнейшем складывать в этот вагон подарки, которые будут дарить. Что было в картонках и ящиках? Алексей загадочно улыбнулся и сказал:

- Потом сами посмотрите, Ваше Императорское Высочество!

Я пригласила Алексея позавтракать со мной и моим ближним окружением. Он сильно смущался и долго отказывался, пока князь Костя не усадил его силой. Здесь, в этом обществе, ведь ещё действуют сословные пережитки, которые надо ломать! Один из таких пережитков - это то, что представителям разных сословий запрещается садиться вместе за один стол. Слышала, что даже на банкетах у папеньки в Зимнем дворце, для купцов и духовенства накрывают отдельные столы! И даже в разных залах!

Во время завтрака Алексей спросил у меня:

- Ваше Императорское Высочество! Осмелюсь задать вам один деликатный вопрос: почему вы, приехав в Москву, живёте в этом душном вагоне, а не поселились, например, в моей гостинице? В гостинице "Дрезден" весьма роскошные номера "люкс" и "министерские". В народе гостиницу так и называют "министерская" потому что в ней останавливаются министры, приезжающие в Москву. Да и находится гостиница напротив дома генерал-губернатора.

- Я привыкла к своему купе! Да и люблю жить в походных условиях, без излишней роскоши. О гостинице вашей, признаюсь, как-то и не подумала, а чиновники, сопровождающие меня, как-то и не предложили. А теперь поздно: в ближайшие дни едем дальше, так что смысла переселяться нету. Обещаю, что в следующий приезд обязательно поселюсь к вам.

- Благодарю! Буду очень рад видеть вас в наших стенах!

После завтрака ко мне в купе заглянул Пушкин. Александр Сергеевич:

-Александра Николаевна! Не хотите ли проехаться со мной в подмосковное имение очень интересного человека?

-Что за человек?

-Граф Федор Иванович Толстой! Его ещё кличут Толстой-Американец!

-Погодите, это не тот ли граф Толстой, который сожительствовал с обезьяной?

-Тот самый! Только при нем не упоминайте об этом! Он сильно гневается, когда слышит это!

-Так это правда, что обезьяна была его женой?

-Конечно, нет! Это всё злые сплетни! Чья-то месть за его бывший дурной характер! А сейчас Федор Иванович исправился, стал очень набожным человеком, примерным семьянином и порядочным помещиком.

-Постойте! Насколько я была проинформирована, вы с Федором Ивановичем были злейшими врагами и даже дрались на дуэли!

-Было дело! Сначала мы с ним были хорошими друзьями. А потом, когда меня арестовали и приговорили к ссылке в Новороссию, Толстой почему-то распустил слухи, что меня после ареста выпороли в охранном отделении. Вот я и вызвал Федора Ивановича на дуэль, но дуэль так и не состоялась, помешали обьективные обстоятельства. Потом мы помирились, а несколько лет назад я помог Толстому в очень важном деле, за что он мне будет благодарен до конца жизни.

-Что за дело, если не секрет?

-Я спас от смерти его любимую дочь – Сарру. Девушка была при смерти, когда я случайно нанес Толстому визит в его московский особняк. Увидев такую беду, я тут же позвонил в Питер, лейб-хирургу Константину Семеновичу Егорову. Тот рассказал, что нужно срочно предпринять до его приезда, а сам прилетел на самолёте буквально через несколько часов. Еле спасли девчонку!

-У Толстого это была единственная дочь?