Адюльтер. История одной измены

– Сниму, когда надену другое.

– Милая, оно точно красный свет. С твоими оковами к тебе и близко никто не подойдёт.

Поджимаю губы обиженно:

– Подойдёт, если буду нужна.

Запахиваю пальто. Убегаю, стараясь быстрее исчезнуть. Не дожидаясь прихода лифта. Сменив каблуки на удобные полуботинки. Выдыхаю, лишь спрятавшись в выстуженной машине. Заведя двигатель, включив на полную обогрев обледенелого стекла. Вот поэтому я и не стараюсь с кем-то общаться. Держусь слегка отчужденно, не подпуская. Не открывая себя… Сменив номер, перестала общаться со всеми. Хотя и сомневаюсь, что кто-то звонил. Лишь Димка пробил сим-карту по адресу, однажды обрушившись потоком ругательств, что я поступаю по-свински. Не предупредив об увольнении, о смене номера, о возвращении к родителям… и о том, что я на новой работе заживо закапываю себя. Это он тоже как-то узнал. Наверняка, следил за местоположением телефона… Двенадцать часов, частые ночные смены, выездные оформления регистраций свадеб, на которые я уныло взираю, слушая клятвы о вечной любви… Под хмыкающий голос разума, затягивающий свою очередную пластинку:

– Ну да… Ну да… Ну да…

Вечность, оказывается, понятие растяжимое. И сжимаемое в рамках доверия… Чем его меньше, тем короче отрезок, заточенный внутри. Всему приходит конец и жаль, что прошлое не повернуть вспять, а надо лишь навеки отпустить…

Знакомый рингтон, сижу, так и не двинувшись с места. Улыбнувшись экрану, нажимаю "ответ":

– Привет, солнце. Только тебя вспоминала.

– Значит, я, как всегда вовремя, – звенит весельем, зарождая похожее где-то внутри. – Заеду за тобой в десять. Оденься прилично! Такая дата может и не повториться! Нельзя её пропустить!

Хмурюсь, припоминая дату и не находя на сегодняшний день в памяти пометок "не забыть".

– Не понимаю, о чём ты. Просто заходи в гости, – канючу, срываясь на жалобный тон. – Не хочу никуда идти.

– А должна! – взрывается озорным смехом. – Сорок дней с твоего развода. Как не устроить поминки? Так чтоб запомнилось и отпустило сполна!

Хмурюсь, кусая губы и зажмуривая глаза.

– Не хочу, Дим… Давай напьемся дома? В баре напротив? Туда пускают и без дресс-кода! Я после работы буду без сил… Какая гулянка в ночь? Мне вставать в шесть утра!

– Бери выходной. За последние две недели заслужила! – добавляет в голос наигранной строгости. – И без лишних слов. Буду ровно в десять. Платье, прическа, макияж и чулки с тебя.

Ехидно уточняю, растеряв последнюю веру в спасение:

– А последний пункт обязателен, чтобы просто пойти нажраться?

– Конечно, – язвительно фыркает. – Иначе тебя просто не пустят туда.

Полдесятого. Открываю дверь, желая притвориться, что никого нет дома. С измученным видом взираю на друга, расстилающегося при моем появлении широкой улыбкой. Поднимаю глаза, проигрывая в росте, тянусь на мысочках в знак приветствия прикоснуться к щеке. В попытке вымолить помилование и остаться дома. Готовая сама, натянув куртку, в мороз сгонять до ближайшего супермаркета и купить любого алкоголя, только бы никуда этим вечером не идти… Идеально выбритые щеки пахнут ментолом, темно—русые волосы зачесаны назад. Вытертые стильные джинсы, темный узкий свитшот под курткой, подчеркивающий достоинства фигуры… Слишком хорошо подготовился, чтоб позволить мне разрушить надежды на хорошо проведенный вечер. Явно одевался не для домашних посиделок. Желал во всей красе показать себя.

– Только попробуй сказать, что пойдешь в спортивных штанах, – весело произносит, поднимая меня над полом, словно пушинку. – Я и так приехал раньше, чтоб тебя подгонять.

– Хорошо, – навожу небольшой хаос в его прическе. – Только для начала отпусти вниз. И учти, я свалю домой, как только ты отчалишь в след какой-нибудь брюнетке! – весело смеётся, соглашаясь. – Если ты сама захочешь уехать, я отправлю тебя на такси, часа через два. Но сегодня я еду за рыженькой, и только попробуй меня отговорить.

Искренне улыбаюсь:

– Тебя переубедить в чём-то мне не по силам. Стоишь на своём до последнего, уверенный в правильности любого решения, – вздыхаю, выдавая драматическую паузу. – Мне бы этому научиться… Не отступать до конца.