Адъютант палача

Вот мы и въехали часов около четырнадцати в эту самую Вилейку по пыльной и разбитой дороге. Хорошо хоть центральная улица вымощена старыми камнями и выглядит не так убого. Хотя это я придираюсь, просто настроение плохое. Бесит, что поездка в пятьдесят вёрст занимает два дня. Я бы это расстояние пешком за день прошёл, но вот лошадка подобного не выдержит. Её нужно холить, лелеять, кормить, дать отдохнуть и вообще пылинки сдувать. Ну, к самому процессу езды верхом я так и не привык, хотя так лучше, чем в трясущемся возке.

А городишко такой сонный, в меру чистый и зелёный. Дом, где заседает нужный нам чиновник, мы нашли сразу, так как казённых зданий здесь всего пять. По словам Фредди, сегодня в Вилейке излишне многолюдно, хотя я этого не заметил. Скорее всего, ажиотаж связан с гражданскими делами, коих накопилось за месяцы мятежа. Кстати, этот городок недавно захватывал мой братец Винцент, прежде чем двинуться на запад со своим отрядом. Вот такие перипетии судьбы.

Лошадей мы оставили под присмотром Янки, а сами с Фредди поднялись на второй этаж, где собственно служил империи Брусникин Никифор Евграфович. Там мы и натолкнулись на противодействие его помощника. Начинать процесс снизу и было нашей основной идеей. То есть сначала узнать, на каком основании вообще имущество Агнешки попало под конфискацию. А далее двигаться по цепочке, но делать это максимально быстро. Были у нас ещё кое-какие заготовки, но я надеялся на благоразумие местных чиновников, не доводить меня до греха.

Усаживаюсь на место этого самого помощника. Неудобный стул, стол, заваленный бумагами, какие крошки, видать товарищ кушает прямо здесь. У его шефа рабочее место куда более внушительное, я бы заметил, что не по чину. Фредди становится рядом и мрачно смотрит на растерявшего раж канцеляриста. Вообще, после двух лёгких ранений в лицо, мой немец стал выглядеть ещё жутче. Я иногда называю его Крюгер, тот злится, так как не получает ответа на причину подобного прозвища.

Меж тем я открываю луковицу золотых часов и возмущённо смотрю на чиновника.

-А не подскажете ли Николай, с какого часа начинается приём граждан и во сколько у господина Брусникина обед, который длится ровно час, если мне не изменяет память.

-Присутствие начинает работу с девяти утра, — уже менее дерзко начал отвечать помощник, — Обед с двенадцати до тринадцати часов, далее с шестнадцати часов положен пятнадцатиминутный перерыв на чаепитие и в восемнадцать часов мы прекращаем работу.

-Мнится мне, что господин губернский секретарь приходит на службу немного позже положенного. Как бы вообще не после обеда. Уточни, — киваю Фредди на дверь, где сидели просители.

Немец вернулся секунд через пятнадцать и кивнул головой. Помощник же явно почуял неладное, и его лоб покрылся бисеринками пота.

-У Брусникина есть пятнадцать минут, чтобы явиться на службу. В этом случае я не буду излишне разгневан.

-Но как же? — воскликнул Николай, но нарвавшись на хмурый взгляд немца, пулей выскочил из кабинета.

Сука! И ведь это твориться в главной губернии Края в ста пятидесяти вёрстах от Вильны. При этом реформа работы чиновничьего аппарата началась не так давно. Пришедшие новички просто обязаны землю грызть, дабы показать свою необходимость. Ведь для многих это отличный трамплин. Да и старым работникам надо существенно изменить подход, ведь генерал-губернатор действительно настроен, навести порядок в работе госаппарата. Но за всеми не уследишь, а многие решили, что пусть там начальство щёки надувает, мы будем работать, как хотим.

Как я и ожидал, Брусникин не собирался особо торопиться. Он важно зашёл в кабинет, примерно через сорок минут и уселся на своё место. Молодой ещё человек, но с заметным брюшком и тщательно скрываемыми залысинами. Глазки немного обрюзгшего лица, бегающие и сам взгляд неприятный.

-По какому праву вы врываетесь в государственное учреждение? Извольте встать и покинуть мой кабинет! Я уже известил полицмейстера, и он скоро прибудет. Не хотите по-хорошему, то познакомитесь с нашим околотком. Рядом расположена рота финляндского полка и для подобных наглецов есть можно придумать иные кары. Нет у вас больше власти — хозяйничать в Крае и устанавливать свои порядки! Подите вон!

Слабоумие или отвага? Этот кретин даже не спросил кто я такой, приняв меня за обыкновенного польского помещика. А это навевает на нехорошие мысли, что подобные крысы вовсю используют своё положение и сводят старые счёты. Причём пострадавшими оказываются вполне себе лояльные трону шляхтичи.

-Встать! — говорю спокойным тоном.

Чиновник вскинул на меня свои свинячьи глазки и не увидел никакой опасности. Он захотел снова открыть рот, но метнувшийся тигром немец буквально вырвал толстяка из-за стола. Лёгкий удар по бёдрам и хам стоит передо мной на коленях. Дабы он особо не дёргался кинжал Фредди находиться возле его горла. Помощник попытался выскочить из кабинета, но наткнулся, на мой взгляд, и быстренько забился в уголок, пытаясь даже не дышать.