Адъютанты удачи

– Вы слишком правильно строите фразы, – пустился в объяснения Видок, – а интонации слишком плавные. Но главное – разговорные выражения. Вы их не понимаете, они ставят вас в тупик. – Сыщик откинулся на спинку стула с видом профессора Сорбонны, которому удалось посадить в лужу самого способного ученика. – Ладно, это не так уж важно. Просто, если бы вы сразу же, без всякой мадемуазель Анжелики, сказали, что тот тип странно говорил по-французски…

– Но он говорил отлично, я уверен!

Видок поднял открытую ладонь.

– Не будем спорить. В общем, когда поиски человека с инициалами Н. С. Д. ни к чему не привели, на помощь пришли медики. Один из них вспомнил, что делал перевязку человеку с разбитым носом, который вдобавок лишился левого глаза. И человек тот, замечу, – Видок выразительно поднял толстый короткий палец, – почти безостановочно ругался по-английски, как сказал доктор. Потому что кровь у раненого хлестала ручьем, а в подобных ситуациях всегда гораздо легче изъясняться на родном языке.

– А ваш доктор что, знает английский? – осведомилась Полина с любопытством.

– Нет, – ухмыльнулся Видок, – мой доктор из иностранных языков владеет только матерным, но зато основательно. И он со всей уверенностью заявил, что тот парень – англичанин.

– Но, может быть, к нему обращался не мой похититель, а кто-то другой?

– Приметы сходятся, вот в чем штука. Цвет глаз, волосы и все остальное. Так что ваш «друг» точно англичанин. Подружка кучера, того, который погиб под обломками кареты, тоже после долгих терзаний поведала нам, что ее милого нанял какой-то мистер Смит. Разумеется, имя ненастоящее, но теперь я отрядил на поиски вашего противника самых лучших своих людей, и рано или поздно они его найдут. Признаться, не люблю я этих англичан. Мало того что они сожгли живьем бедную Жанну д'Арк, которой было всего-то восемнадцать лет от роду, так еще и уморили нашего императора! Черт возьми, даже обидно: неужели он не мог удрать с этого проклятого острова Святой Елены, чтобы оставить мерзавцев с носом?

– Вряд ли Наполеон мог бежать оттуда, – вклинилась Полина. – Я читала, его слишком крепко стерегли.

Видок выпрямился и смерил ее пронизывающим взглядом.

– Мадемуазель, бежать можно из любой тюрьмы. Куда меня только не сажали! Но даже я, будучи отнюдь не семи пядей во лбу, заметьте, и то всегда находил способ одурачить своих тюремщиков.

Алексей развеселился:

– Знаете, патрон, что мне больше всего в вас нравится? Ваша скромность.

Видок фыркнул.

– Ладно, ладно, – проворчал он. – В общем, за мистером Смитом числится один должок – бедный Ксавье, и когда я доберусь до англичанина, можете быть уверены, ему мало не покажется.

– Очень любезно с вашей стороны, – заметил Алексей.

– Ну а вы пока поживете у меня, – продолжал Видок. – На время вас оставили в покое, но как знать… А завтра мы с вами идем на ужин к Матье. Надеюсь, вы любите устриц, мадемуазель?

Глава 24 Человек и его слава. – Король, которому в театре принадлежит только место в партере. – Неожиданный гость

Если есть на свете кто-то, к знакомству с кем всегда стремятся люди, то это, вне всяких сомнений, известный всем человек.

Неважно, чем он известен и насколько заслужил свою известность, сама слава – вне зависимости от, так сказать, ее качества – сообщает ему притягательность, устоять перед которой может редкое самолюбие. Сам факт знакомства, дружбы или – а чем черт не шутит? – запанибратства со знаменитой личностью приятнейшим образом отражается на нас, возвышая в собственных глазах, да и не только в собственных. Правда, один умный человек как-то заметил, что, если друзья ценят вас за то, что вы знакомы с кем-то знаменитым, это значит только, что сами вы ничего не стоите. Но люди привыкли проходить мимо подобных мелочей. И будем откровенны: для большинства общение со знаменитостью чем-то сродни прикосновению к мечте. Каждый из нас в детстве мечтал стать самым-самым, но, повзрослев, большинство обнаружили, что их желание несовместимо с грубой реальностью. Тем не менее многие люди все же становятся известными – некоторые в силу профессии, другие – в силу рождения или происхождения, а большинство – благодаря случаю. Актеры, певцы, принцы, богачи, герои на час – все они принадлежат реальности и все тем не менее возвышаются над ней, став знаменитыми. В известном смысле все эти личности уже не принадлежат себе, и толпа это чувствует. Сначала она восхищается ими, затем смакует скандальные подробности их жизни, а потом, разочаровавшись в своих кумирах (и заинтересовавшись новыми), выбрасывает их на помойку. Что может быть печальнее человека, которого все знали вчера и которого уже никто не помнит сегодня? Но машина работает без остановки, и желающих прославиться всегда больше, чем вакантных мест, так что никто никогда не скорбит по поводу отсутствующих. Такова жизнь!