Адъютанты удачи

– Мы были с вами вполне откровенны, – начал Алексей после паузы. – Поехали в Рим, помогали вам, чем могли… А вы что-то от нас утаиваете.

– Утаиваю, месье? Между прочим, я уже немолодой человек и порой кое-что забываю. Память, знаете ли, с годами не становится лучше.

– Вам удалось узнать какие-то важные сведения, – вмешалась Полина. – Что именно? Элоди успела вам что-то сообщить? Сказала, кому они с Кристианом хотели продать письма?

Судя по его лицу, Видок находился в большом затруднении.

– Ладно, – буркнул он наконец, переводя взгляд с Полины на Алексея. – Когда вы, сударь, сломя голову кинулись ловить стрелка, я остался с ней. И спросил Элоди, что было в тех письмах. Но девушка была совсем плоха и, похоже, не понимала, чего я от нее добиваюсь. Только когда я задал ей вопрос, кому они пытались продать письма, в ее глазах что-то промелькнуло, и губы прошептали: «Марк…»

– «Марк»? – переспросила Полина. – И больше ничего?

– Ничего, – подтвердил Видок. – Бедняжка потеряла сознание.

– Не слишком много, – заметил Алексей.

– Но все равно лучше, чем ничего, – отозвался Видок.

– Что ж, – воинственно молвила Полина, – кое-что проясняется. Прежде всего позаботьтесь установить личность стрелка. Наверняка его имя многое вам даст – хотя бы поможет понять, кто еще кроме нас охотится за сокровищами.

– Мадемуазель, я обожаю, когда вы пытаетесь учить меня моему ремеслу, – объявил Видок, кланяясь и целуя руку Полине. – Что ж, продолжим работу. Вы оставайтесь в больнице с двумя ранеными, а мы с месье Алексисом поедем кое-что проверять.

– Нет! – твердо заявила Полина. – Оставьте в больнице своих людей, чтобы они охраняли раненых, а я поеду с вами и месье Алексисом.

– Мадемуазель!

– Если возникнут сложности, – пояснила Полина, – и раненых надо будет защищать, боюсь, я с такой задачей не справлюсь. А ваши люди ко всему привычные, им будет проще.

И она одарила Видока своим неповторимым незабудковым взором. Причем Алексей заметил, что старый сыщик смешался и даже чуточку покраснел под открытым, блестящим взглядом мадемуазель Серовой.

– Ну хорошо, будь по-вашему, – кивнул Видок, улыбаясь каким-то своим мыслям. Затем повернулся к «мальчикам», которые почтительно ждали поодаль его распоряжений. – Анри! Жозеф! Остаетесь в больнице, будете стеречь двух раненых в этой палате. Как только кто-нибудь из них придет в себя, тотчас же дайте мне знать.

Он взял особых агентов под локти и повел их к выходу.

– А теперь поехали.

– Куда? – спросил Алексей.

– Проверять мои догадки, – хмуро обронил Видок. – Вы знаете, сколько Марков было приглашено на вечер к Эпине-Брокару?

– И сколько же? – осведомилась Полина, когда они спускались по лестнице.

Видок тихо засмеялся.

– Ни одного, дети мои, ни одного! Правда, интересно?

– Но как же… – пробормотал ошеломленный Алексей.

Видок хитро прищурился. В глазах старого плута запрыгали смешливые искорки.

– А кто вам сказал, что «Марк…», произнесенное раненой Элоди, – имя? Ведь эти буквы могут быть и частью какого-то слова. Например, частью титула.

– Маркиз! – торжествующе объявила Полина. – Маркиз де Ларошжаклен!

– Или маркиза де Манвиль, – сквозь зубы промолвил Видок.

– Почему именно она? – поинтересовался Алексей.

– Видите ли, – начал Видок, усмехаясь, – мои ребята ни на мгновение не выпускают этих людей из виду. Ведут наружную слежку, при случае расспрашивают слуг, но, само собой, так, чтобы не вызвать подозрений. И все источники отмечают, что с того памятного бала масок у Эпине-Брокара маркиза ведет себя по меньшей мере странно. К примеру, когда маркиз купил жене роскошную парюру из бриллиантов, мечту любой женщины, маркиза ни с того ни с сего разразилась слезами и убежала к себе. Кроме того, в последние дни маркиза несколько раз была в церкви, а именно в церкви наш неосторожный Кристиан Изамбар предполагал назначить встречу покупателю.

– А маркиз де Ларошжаклен? – не отступалась Полина.

– Маркиз вершит дела Франции и ни в каких подозрительных прогулках не замечен, – сообщил Видок. – В том-то и дело, дети мои! Кстати, кто-нибудь из вас знаком с маркизой де Манвиль?

– Нет, – ответил Алексей.

– Я ее знаю, но только понаслышке, – ответила Полина. И, заметив удивленный взгляд Алексея, пояснила: – Читала о ней в модных журналах.

– Ну да, – кивнул Видок, – ведь пять лет назад, до замужества, она была первой красавицей Парижа. Хотя и до сих пор остается ею. Муж в ней души не чает, хотя женился не по любви, а из чистого расчета. Тем не менее он искренне привязался к ней, и, кажется, она к нему – тоже. У них двое детей. Сама маркиза, если бы только пожелала, могла иметь кучу интрижек на стороне, но мои источники уверяют, что она верна мужу. Вопрос?

– Вопрос, – в тон ему продолжила Полина. – Если сия дама – такая безупречная особа, что же тогда она делала на балу у Эпине-Брокара?

– И что это были за условия, которые переменил шантажист, – добавил Видок. – Помните слова из его записной книжки? «Вынужден переменить условия М.» Ведь более чем вероятно, что за М. скрывается именно маркиза де Манвиль.