Адмирал Эндрю Каннингхем

Эйзенхауэр вообще обладал завидной способностью располагать к себе людей. Американский генерал был очень импозантен. Он выглядел солдатом. Держался прямо, расправив свои широкие плечи и откинув голову. Лицо его багровело, когда он говорил о нацистах, и просветлялось, когда он рассказывал о громадной силе, которая собирается по всему миру, чтобы сокрушить их. Для фотокорреспондентов он был настоящей находкой — хорошей фотографии Эйзенхауэра, сурового со сжатыми губами или весело смеющегося, газеты обычно отводили две колонки первой полосы. Его свободные манеры нравились, прозвище Айк приводило в восторг. Чувство юмора и приятная внешность привлекали людей. Большинство репортеров признавались, что его невозможно не любить. Поначалу Эйзенхауэр испытывал некоторое смущение перед Каннингхэмом. В этом не было ничего удивительного. Английский моряк прошел три войны и был заслуженным боевым адмиралом. Эйзенхауэр вообще не имел опыта военных действий. По сути, ему впервые в жизни предстояло вести армию в настоящий бой. И все же Каннингхэм сразу разглядел в американском командующем нечто такое, что можно назвать истинным величием. После войны он так описал свое восприятие Эйзенхауэра: «Он мне понравился с первой встречи. Меня поразили его абсолютная искренность, прямота и скромность. В те далекие дни у меня сложилось впечатление, что он не очень уверен в себе; но что в этом странного? Он командовал одной из величайших десантных операций всех времен и работал в весьма необычной стране…Но вскоре все увидели в нем истинно великого человека — настойчивого, одаренного и дальновидного, с подкупающими манерами и постоянным наивным удивлением той высокой позиции, на которой он оказался».

К концу августа 1942 г. положение дел с операцией «Торч» прояснилось и она начала обретать конкретные очертания. 1-ю английскую армию и 2-й корпус 7-й американской армии надлежало доставить транспортами из Англии в Средиземное море и высадить в районе городов Алжир и Оран. Часть американских сил под командованием генерала Джорджа Паттона отправлялась в Северную Африку непосредственно из США. Им предстояло высадиться в районе Касабланки, на атлантическом побережье Марокко. Каннингхэм считал высадку в Касабланке довольно рискованной из-за сильного океанского прибоя. Высадка десанта на открытые пляжи в этом районе возможна лишь очень ограниченное число дней в году.

Вопрос о командовании высадкой десанта в Касабланке также породил дискуссию. Морской частью операции должен был руководить вице-адмирал флота США Г.Кент Хевитт. Адмирал Кинг неожиданно потребовал, чтобы она проходила отдельно от главной экспедиции и под руководством командующего американским Атлантическим флотом. Кинг всегда протестовал против передачи соединений флота США под британское командование, и никакие аргументы на него не действовали. В конечном итоге генерал Маршалл, председательствовавший на том заседании, предложил спросить мнения Кент Хевитта, тихо сидевшего поодаль от «большого начальства». Кент Хевитт спокойным голосом сказал: «Я почел бы за честь служить под начальством адмирала Каннингхэма». Проблема разрешилась.

Заместителем Каннингхэма стал вице-адмирал Бертрам Рамсей. В свой штаб Каннингхэм постарался набрать старых средиземноморских «кадров». Начальником штаба он сделал капитана I ранга Ройера Дика, того самого, который писал обращение к французским экипажам в Александрии. Памятуя о том, что операция «Торч» должна была осуществляться главным образом на территории французских владений в Северной Африке, блестящие знания французского языка Дика могли оказаться совсем нелишними. В его штаб также попали Джеффри Барнард и Томас Браунригг.

Рамсей, естественно, был разочарован, что командование морским этапом операции «Торч» досталось не ему, хотя и понимал, что на таком посту нужен человек с авторитетом Каннингхэма. «Теперь я понимаю», — писал он жене, — «что должен был чувствовать пророк Моисей, когда привел свой народ к земле обетованной, но не далее». По складу характера, Каннингхэм и Рамсей представляли полную противоположность друг другу. Каннингхэм очень не любил возиться с решением каких-то мелких проблем, запросто мог бросать их на самотек, считая, что со временем они «рассосутся сами собой». Рамсей, напротив, слыл человеком аккуратным и педантичным до мелочности. Он терпеть не мог оставлять какие-то дела недоделанными. Несмотря на всю вежливость и корректность, присущие ему в высшей степени, штабные офицеры по вполне понятным причинам предпочитали иметь дело с Каннингхэмом, а не с его замом.

11 октября 1942 г. Каннингхэм окончательно покинул Вашингтон и отбыл на родину. Хотя ему так и не удалось «отучить от дурных привычек» адмирала Кинга, симпатию последнего по отношению к себе он все же снискал. «Тогда они подобрали настоящего человека», — сказал Кинг впоследствии, — «Боец. Он будет сражаться как черт. Когда я что-нибудь говорил против англичан, он вставал и заявлял: „Мне это не нравится“».