Адмирал ФСБ. Документальный роман

Но не надо думать, что Угрюмов занимался только стройкой: оперативная работа не шла, а кипела. Успех в строительстве у него совпал с успехом в службе. Начальник отдела по борьбе с организованной преступностью и контрабандой Брязгунов Виталий Викторович в ходе оперативной разработки сумел взять с поличным на границе с КНДР наркоторговцев. По тому времени это была самая крупная партия героина, перехваченная с наркокурьерами. 8,7 килограмма чистой отравы!

Для проведения операции требовались большие деньги, чтобы показать корейцам готовность заплатить за «товар». Деньги громадные. Вышли на Черномырдина. Но он выделил недостаточную сумму. Ладно, выкрутились. Сделали элементарную подставу и взяли преступников с поличным. Государственные деньги, отпущенные на операцию, до копейки вернули.

Капитан 1-го ранга Владимир Мирсаитович Гайн-ов:

Что происходило на ТОФе до приезда Германа Алексеевича? То же, что и в стране. Царила во всём разруха. Я тогда работал в должности оперуполномоченного в информационно-аналитическом подразделении, был капитаном 3-го ранга. Угрюмов сменил Николая Васильевича Егоркина, погибшего в автокатастрофе, очень уважаемого человека, который многое сделал для того, чтобы сохранить контрразведку Тихоокеанского флота.

Угрюмов пришёл к нам в звании капитана 1-го ранга, контр-адмирала получил уже здесь — примерно через месяц. Особый отдел Тихоокеанского флота тогда ещё был отделом, а не управлением, располагался на 9-м и 10-м этажах Управления ФСК по Приморскому краю.

Обращали на себя внимание его габариты и то, что лестничный пролёт он пролетал бегом. Всё время в движении, как ртуть. Даже потом, когда у него сильно болела нога, он всегда рвался вперёд — характер.

В тот период многие сотрудники уходили: неизвестно, кому служим, неизвестно, когда тебя выкинут за борт, как ненужный балласт, — и иди в никуда, без квартиры, без работы. У меня была репутация неплохого инженера (базовое образование — инженер автоматики), рвали, что называется, на части. Наши же бывшие сотрудники, ушедшие в различные структуры, приглашали в свои фирмы. Но я увидел, что пришёл начальник именно боевой, уверенный, хваткий, деловой, — и принял решение остаться. Помню примечательную его фразу после одного из многих в ту пору ЧП: «Я не понимаю, как это так: вооружённый человек на посту пропускает бандитов беспрепятственно! Зачем же тебя тогда вооружили?» Так искренне мог недоумевать только человек с «военной косточкой».

В то время бурно росла организованная преступность, бандиты приходили в воинские части, чтобы добыть оружие, и в одной из в/ч спокойно прошли мимо охраны, которая не посмела их остановить. Нацеленность Угрюмова на то, что армия, силовые структуры должны защитить государство, обратила на себя внимание. Мы были вооружёнными людьми, но в тот период скованы идеологией «как бы чего не вышло!..» А Герман Алексеевич — это уже из дальнейшего опыта — умел рисковать и брать на себя ответственность. Умел защитить своих сотрудников. Всё, что я буду о нем рассказывать — только иллюстрация к этой фразе.

Угрюмов пришёл на ТОФ, когда и в Приморье, и вообще в России царила антиармейская вакханалия, когда избивали на улицах офицеров, нападали с целью завладения оружием. Шло расслоение и внутри армии, и внутри спецслужб. Кого-то увольняли, кто-то уходил сам. Никого не хочу винить: в той ситуации для ухода у многих были веские причины. С кем-то мы продолжали поддерживать отношения, с другими — нет. Были и такие, кто встал на путь явного предательства, ушел в преступный мир. Но оставались люди, которые продолжали работать ради идеи, несмотря ни на что.

Тогда мы шутили: никто не может упрекнуть нас, что мы Родине служим за деньги: разве ж это деньги?! Правда, нам отвечали: вам податься некуда, потому вы и остались. Аналогичный анекдот ходил и в гражданской среде: «Что ж такое творится: мы им какой уже месяц зарплату не платим, а они всё ходят и ходят на работу!» — «Так, может, за вход деньги брать?..».

Спецслужбы у государства — это как собака у хозяина, она должна быть предана ему. А если собаку бросить, то самый породистый пёс или по помойкам пойдёт, или превратится в волка — что ещё страшнее. А в нашем случае человек тем и отличается от собаки, что мы присягали Родине, а не очередному правительству, и какая Родина ни есть — мы на верность ей давали клятву. И это не пустые слова, подавляющее большинство офицеров свою честь ни на какие блага не променяли. Оставалась и «конъюнктура» — без пены ухи не сваришь, но суть определяла не она. Первая чеченская кампания это подтвердила: надо ехать — поехали, хотя свобода выбора была.