Адмирал ФСБ. Документальный роман

Это был один из лучших комбатов, на учениях показал отличные результаты. Из Министерства обороны позже пытались его скомпрометировать, но перед другими офицерами его особая позиция ничуть его не унизила: по-своему он был прав.

Я знаю, что Герман Алексеевич направлял в Москву шифровки с просьбой довести информацию до командующего группировкой в Чечне, до начальника штаба, что прилетят неподготовленные воины, и это необходимо учесть при планировании боевой операции. Но, забегая вперед, скажу, что нас бросили в бой сразу. Третьего января 1995 года мы находились уже в Грозном. И десантники, и морпехи показали себя прекрасно.

А пока — заснеженный аэродром во Владивостоке. Моряки на лётном поле натоптали ногами: «На Грозный!» Герман Алексеевич пригласил меня и командира полка в машину. Выпили за удачу, он сказал напутственное слово всем. Потом повернулся ко мне:

— Я знаю, что ты полезешь в пекло, поэтому прошу: береги себя и ребят. Мой тебе наказ: сколько взял парней — столько и верни!

— Задачу выполним, флот не опозорим.

В первый раз я пробыл в Чечне до 6 марта 1995 года. Мы провели много хороших операций. Я тогда досрочно получил звание подполковника, орден Мужества, медаль «За воинскую доблесть» 1-й степени и наградное оружие от министра обороны Павла Грачёва — американский армейский кольт.

Вернувшись, первым делом зашел к Герману Алексеевичу и доложил:

— Ваше задание выполнено. Сколько взял — столько и вернул.

Олег Иванович Пил-ов:

При Германе Алексеевиче Управление практически через год уже встало на ноги, а через два года по результатам оперативно-служебной деятельности Москва назвала Управление ФСК по Тихоокеанскому флоту в первой пятёрке среди 89 Управлений ФСК (по количеству субъектов федерации). Не только среди органов военной контрразведки, а именно среди управлений! А еще через год Управление по ТОФу числилось уже в первой тройке.

С той поры ему неоднократно предлагали повышение в должности, но он отказывался. Ему нравилось чувствовать себя хозяином в своем ведомстве, где он навёл порядок, ко многому приложил руки, организовал множество перспективных оперативных заделов. Хотя как профессионал он уже свою должность перерос. Так что перевод его в Москву был вполне закономерен.

Глава 8 «ДЕЛО» ПАСЬКО

Предательство чаще всего совершается не по обдуманному намерению, а по слабости характера.

Франсуа де Ларошфуко

А кто, будучи на службе государевой, учнёт изменою из полков переезжати в неприятельские полки и там про вести и государевых людей сказывати… такова переезщика казнить смертию, повесити против неприятельских полков…

Соборное Уложение 1649 года Государя Российского

Алексея Михайловича «О службе всяких ратных

людей Московского государства», статья 20

Военный журналист Павел Евдокимов:

По логике наших славных «правозащитников» и так называемых «демократических СМИ», если бы Герман Алексеевич не поднял бы дело в отношении Григория Пасько, то он поступил бы правильно. Но поскольку он действовал как профессионал, то поступил плохо.

Редакторы многих печатных органов, теле- и радиопрограмм предоставили площадь и время только тем, кто выступал в защиту Пасько — причем апологетически, основываясь на домыслах, на «личном мнении», не особо утруждая себя аргументами, либо как бы нейтрально, но именно «как бы». Пример: «Ольга Журман из Владивостока сообщает. Возобновился судебный процесс по делу военного журналиста Пасько, который обвиняется в передаче японцам секретных материалов. Пасько сообщил журналистам, что до сих пор не понимает, в чём его обвиняют, и сказал, что ФСБ оказывает давление на него и на суд всеми доступными способами. Какими способами — Пасько не уточнил. Адвокат уверен, что Пасько будет оправдан». Здесь всё «нейтральное» сообщение построено так, что обыватель останется в полной уверенности, что Пасько невиновен, а проклятые фээсбэшники что хотят, то и творят. Единственная критическая фраза, «спрятанная» в середине информации, — что Пасько не уточнил способов давления «органов» на суд. Но она почти незаметна для слушателя.