Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921-1943 гг.

20 августа, через три дня после отплытия «Ямато» из Хасирадзимы, два корабля, использовавшихся для обмена японскими и американскими дипломатами, — «Асамамару» с капитаном 3-го ранга Санемацу Йюзуру и «Конте Верди» — вернулись в Иокогаму. Для обмена наметили порт Лоренсу-Маркиш в Португальском Мозамбике. Вскоре после поражения на Мидуэе шведское судно с 1400 японскими репатриантами, включая посланников Номуру и Курусу, отплыло из Нью-Йорка в Мозамбик через Рио-де-Жанейро. Там оно встретилось с «Асамамару» и «Конте Верди», которые пришли из Японии с послом Крю и другими иностранцами, возвращавшимися в Штаты; пассажиров обменяли, и корабли разошлись по своим странам. Для Санемацу (работая помощником и секретарем у заместителя министра Ямамото, он привык слышать угрозы правых «наказать Ямамото от имени Неба») Япония и японский флот выглядели теперь по-странному другими.

Он получил назначение в морской генеральный штаб, и вскоре ему поручили читать лекции по американским военным вопросам в колледже морского штаба. Надо сказать, персонал морского генерального штаба не только не верил, но и не обращал внимания на его доклады об американском кораблестроении или на его предсказания, что активность германских субмарин в ближайшем будущем пойдет на убыль. Студенты первого курса штабного колледжа открыто заявляли, что он занимается «восхвалением Америки», а про себя отвергали все это как совершенную чепуху. Однако со следующего года стали прислушиваться к тому, что говорил Санемацу, а студентам третьего курса, возвратившимся в Японию после унизительных поражений, приходилось признаваться:

— В самом деле, сэр, а я думал, вы переоцениваете Америку.

Капитан 2-го ранга Йосии Мичинори, вернувшись в Японию из Англии, столкнулся с тем же. Он тоже работал помощником и секретарем Ямамото в бытность его заместителем министра. С начала 1939 года он находился в Лондоне. В ноябре года начала войны на Тихом океане выехал из Ливерпуля в Японию, куда добрался 28 декабря, уже после начала военных действий и на месяц позже Кондо Ясуичиро. Уже дома его поразил легковесный оптимизм, охвативший страну после первых баталий. Японские журналисты, с которыми он познакомился, работая в Лондоне, жаловались, что к их работе потерян интерес, — токийские газеты интересуются лишь рассказами о том, как Лондон горел три или четыре дня после германских воздушных налетов, и совершенно не нуждаются в комментариях своих корреспондентов.

В присутствии министра Симады и начальника морского генерального штаба Нагано он сделал часовой доклад о своей работе в Лондоне, в котором изложил следующее мнение:

— Пресса, утверждая, что Англия стоит на коленях, насколько я могу судить, пользуется неверными стандартами измерений. Да, на определенной стадии какая-то часть лондонского метро оказалась выведенной из строя в результате бомбежек, но ее восстановили через месяц. На платформах установлены прочные двухъярусные койки, и можно заранее купить билеты на нужное число коек, что для всех удобно. Поезда ходят всю ночь, женщинам и детям подают в них пирожные и чай. Как вам известно, лондонское метро очень глубокое и представляет собой абсолютно надежное убежище; там нет паники, нет пораженческих разговоров и почти нет толкучки. В отелях можно видеть военных и гражданских, вместе танцующих где-нибудь в подвале, как если бы ничего не происходило. Я считаю чрезвычайно опасным делать такой упор на упадок сил Британии.

Некоторые слушатели не скрывали скепсиса, будто говоря: «Вот еще один заглядевшийся на Запад», в то время как Нагано удобно дремал в своем кресле. И в последующие месяцы даже Йосии настолько свыкся с атмосферой, установившейся в Японии, что она перестала его тревожить.

2

26 августа «Ямато» подошел к второй якорной стоянке в Труке. За время его похода произошло второе сражение на Соломоновых островах на юго-востоке и потонул авианосец «Риуйё», а специальная группа, которую армия высадила на Гуадалканал как встречный десант для захвата аэродрома, уничтожена. Эта группа — подразделение Ичики, которое отбыло с Сайпана три месяца назад для оккупации Мидуэя. Бои за Гуадалканал обретали все более четкий вид, а для Японии крайне опасный — сражались на истощение. Спустя две недели Угаки пришлось посетовать в своем дневнике:

«Это просто возмутительно — мы их сбиваем и сбиваем, а их становится только больше». Однако, как только «Ямато» обосновался на стоянке в Труке, жизнь Ямамото на его борту стала удивительно спокойной. Ранним утром и вечером, когда не руководил операциями, он занимался каллиграфией, выполняя просьбы отдельных людей, и отвечал на почту. Из дому, хоть и с задержкой, регулярно приходили письма и даже посылки. В письме Ниве Мичи, датированном «одним сентябрьским днем», он пишет: