Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921 - 1943 гг.

После потери трех однотипных с «Хирую» кораблей контр-адмирал Ямагучи взял на себя командование воздушным боем. Подтвердив, что американская ударная группа состоит из кораблей «Энтерпрайз», «Хорнет» и «Йорктаун», он послал Томонагу Джоичи, вернувшегося из первой атаки и ожидавшего дальнейших приказов, во главе группы из десяти торпедоносцев и шести истребителей, приказав ему атаковать противника.

Самолет с авианосца, на котором летел Томонага, — из ремонта, левый топливный бак пробит и поврежден в утренней атаке — не мог заправиться нужным количеством топлива. Однако Томонага распорядился заправить полностью правый бак и, отказавшись от предложений своих подчиненных лететь на их самолетах, взлетел с «Хирую» с запасом горючего только в один конец, с тем чтобы никогда не возвратиться.

Атакующие самолеты нанесли тяжелый урон «Йорктауну», который потом добила японская подводная лодка «И-168». Появление «Йорктауна» вызвало шок у японского флота. Японский авианосец «Сокаку», получивший повреждения в битве в Коралловом море в мае, не участвовал в этой операции и находился в Куре в ремонте, которому предстояло продлиться еще три месяца. Считалось, что «Йорктаун», получивший повреждения примерно того же характера в той же битве, также останется в ремонте около трех месяцев. На самом деле флоту США удалось залатать его за три дня интенсивной работы в Пёрл-Харборе, а затем отправить на Мидуэй. К возвращению эскадрильи Томонаги на корабль без командира на «Хирую» оставались только шесть истребителей, пять бомбардировщиков и четыре торпедоносца. Поскольку днем мощная атака уже невозможна, Ямагучи решил перенести ее на вечер и на ночь и стал готовиться. Долгий, изнурительный день близился к концу, и команды доедали свой боевой рацион, когда раздался звонкий крик дежурного наблюдателя:

— Над головой самолеты противника! Начинают пикирование!

«Хирую» отчаянно маневрировал, сумев уйти от первой, второй и третьей атак, но пикирующие бомбардировщики все-таки добились прямых попаданий в ходе следующих трех волн атак. Полетная палуба немедленно была выведена из строя, а вскоре начали взрываться собственные бомбы и торпеды корабля. Борьба с пожаром продолжалась и после наступления темноты. Наконец прекратилось электроснабжение и руль стал бесполезен; все еще пылая, корабль стал постепенно переворачиваться. Машинное отделение продолжало отзываться на команды, хотя и очень слабо, через интерком, и крик отчаяния достиг мостика: потолок машинного отделения накалился докрасна, а матросы начали падать как мухи. Каку попросил разрешения Ямагучи приказать всем покинуть машинное отделение, и тот неохотно согласился.

Два корабля 10-й эскадры эсминцев, «Макигумо» и «Казагумо», подошли близко к «Хирую». Эскадрой командовал Абе Тосио, позднее ставший капитаном авианосца «Синано». Пользуясь световой сигнализацией эсминцам, «Хирую» послал главнокомандующему Нагумо сообщение: им необходимо оставить корабль. Оставшиеся в живых собрались на полетной палубе, а второй по рангу, капитан 3-го ранга Каное, сделал перекличку. Капитан Каку взобрался на пустую бочку из-под бисквитов и произнес прощальную речь:

— Вы все славно сражались до конца! У меня нет возможности вас до конца отблагодарить. Очень жаль, что все так получилось, — хотя такого можно ожидать в сражении, — но война еще далеко не кончена. Надеюсь, все вы останетесь в живых и используете этот опыт для строительства еще более мощного флота.

Потом контр-адмирал Ямагучи взобрался на ту же бочку из-под бисквитов на кренящейся палубе. — Капитан уже все сказал за меня, — произнес он — Давайте обратимся лицом к Японинл трижды поприветствуем императора.

Все повернулись лицами на запад, прокричали три раза «банзай!», и единственный оставшийся в живых сигнальщик сыграл «отбой», пока спускался флаг корабля.

Ямагучи и Каку стали спорить, уговаривая друг друга покинуть корабль, но в конце концов оба решили остаться на борту.

Второй по чину Каное и старшие офицеры просили разрешения тоже остаться с ними, но получили отказ. Обменялись по традиции прощальными тостами, используя воду из бочонков. Операция «Мидуэй» планировалась в расчете на полнолуние, и, хотя лампы не горели, лунный свет и отблески пожара освещали полетную палубу.

Ямагучи и Каку поднялись на мостик, до которого еще не дошло пламя. В сейфе под мостиком находились некоторые важные документы и значительная сумма денег. Пока все это можно было извлечь, и главный казначей Асакава спросил капитана, что делать.

— Лучше оставьте! — ответил Каку. — Нам потребуются деньги заплатить за переправу через Стикс.

Старший штабной офицер Ито Сеироку обратился к Ямагучи:

— Господин адмирал, пожалуйста, что-нибудь на память о вас!

Ямагучи поколебался и бросил ему свою фуражку, отмеченную флуоресцентной краской, чтобы главнокомандующего можно было узнать в темноте. Сейчас эта фуражка находится у его вдовы.