Читаем Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921-1943 гг. полностью

Кажется, Мизуно отмечал имена всех, кто соответствует профессии авиатора, но подвержен несчастным случаям, и держал этот список в своем сейфе. Как он утверждал, две трети из них так и погибли. Невозможно сказать, до какой степени методы Мизуно отвечали чистой прикладной статистике, или включали элементы парапсихологии, или даже содержали элементы гипноза либо какой-то обман. Да это для нас и не столь важно. А что интересно, так это отношение к Мизуно Ямамото. С одной стороны, оно свидетельствовало, что он заботится о состоянии подчиненных; с другой — отражало его склонность почти интуитивно верить (или по крайней мере не игнорировать) в то, что выходит за принятые в науке и логике пределы.

<p>ГЛАВА 6</p><p>1</p>

В правительстве Хироты, созданном после «инцидента 26 февраля», на смену Осуми Минео на посту морского министра пришел Нагано Осами. Именно Нагано как делегат Японии на Лондонской конференции объявил о выходе Японии из договора; немедленно после инцидента он вернулся из Англии домой. Его заместитель Хасегава Хийоси, как только круги на воде после инцидента улеглись, в рутинной перестановке кадров в декабре того же года назначен командующим 3-м флотом. Своим преемником на посту заместителя министра Нагано видел главу департамента аэронавтики Ямамото Исороку.

Однако, когда он обратился с этим предложением к Ямамото, последовал категорический отказ. Нагано не на шутку расстроился:

— Точно так же вы отказались в прошлом году, когда меня назначили полномочным представителем на переговоры по разоружению и я хотел, чтобы вы поехали со мной. А сейчас вы отказываетесь стать моим заместителем. Чем я вам насолил?

Упомянутые переговоры по разоружению — это, конечно, основная Лондонская морская конференция (1935), она последовала за предварительными переговорами, в которых Ямамото участвовал сам. Если уж Нагано сделал такой шаг, морской этикет более или менее обязывал Ямамото принять предложение. В своей биографии Ямамото Соримачи Эйичи пишет:

«Адмирал Нагано — его начальник, человек, которого он высоко уважал. Отказ в таком положении произвел бы очень плохое впечатление».

Это если не выдумка, то в лучшем случае политический эвфемизм. Мало признаков, что Ямамото «глубоко уважал» Нагано. Позднее, когда возникли дебаты, назначать ли Нагано начальником морского генерального штаба, произошел спор, популярен ли он на флоте. По этому случаю Ямамото ядовито заметил: «…представлял, что Нагано успешно пойдет ко дну, — ведь он из тех, кто верит в свою гениальность, даже если таковой и нет». Такадзи Сокичи опять же пишет в своей книге «Ямамото Исороку и Йонаи Мицумаса»: «Морской министр Нагано, несомненно, человек мужественный и талантливый, но и склонный к импульсивным действиям, и во многих отношениях по темпераменту он далек от заместителя министра Ямамото».

Более того, всего лишь за неделю-две до того, как просить Ямамото стать его заместителем, Нагано в качестве морского министра молчаливо принял (хотя и не согласившись с ним) Антикоминтерновский пакт с Германией — еще один продукт армейского своеволия. На флоте в политику могло вмешиваться только одно лицо — сам министр, а традиция безусловного повиновения политическим решениям министра соблюдалась с относительной честностью; в этом отношении флот серьезно отличался от армии. Сам Ямамото в этих делах очень корректен — как глава департамента аэронавтики не считал удобным возражать открыто, какую бы позицию министр ни принял. Тем не менее едва ли мог согласиться стать заместителем при министре — таком крайне неприятном человеке.

Силы, ответственные за «инцидент 26 февраля», подавили как мятежные, а лидеры заговора предстали перед трибуналом. Кризис локализован, проведена чистка в рядах армии, по крайней мере внешне. Реальная истина, однако, очень отличалась от того, чем казалась. Инцидент отмечен чисткой молодой, более радикальной «фракции имперского пути» и принятием руководства «контрольной фракцией» — армейский истеблишмент, воплощавший быстрый рост веса армии в политике. Вышло чуть ли не так, что семнадцать человек, которым вынесли смертный приговор, и других молодых офицеров из мятежных частей использовали как политических пешек. При «контрольной фракции», доминировавшей в армии, тенденция офицеров среднего ранга диктовать вышестоящим начальникам стала еще более заметной; дела обстояли невесело: раздраженная армия, пытаясь добиться своего, объявила, что «не может дать военного министра в этот кабинет». С тех пор армейская непреклонность становится основным фактором в политических перетрясках.

Перейти на страницу:

Все книги серии За линией фронта. Биографии

Альфред Йодль. Солдат без страха и упрека. Боевой путь начальника ОКВ Германии. 1933-1945
Альфред Йодль. Солдат без страха и упрека. Боевой путь начальника ОКВ Германии. 1933-1945

Автор книги Гюнтер Юст считает, что Альфред Йодль, честный солдат и истинный патриот своей родины, был несправедливо казнен. Юст настаивает на необходимости пересмотра некоторых моментов процесса. Ведь стороны, выигравшие войну, понесли огромные потери, и в то время было не до объективности в оценках и решениях людей, потерявших близких, дом, родину. Однако у каждой точки зрения есть свои сторонники и оппоненты, поэтому книга дополнена приложением из трех частей, в каждой из которых изложены определенные убеждения. Читателю предлагается самому, на основании подлинных архивных документов, писем, донесений и свидетельств, сделать свои выводы и заключения.

Гюнтер Юст

Биографии и Мемуары / Военная история / История / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное