Адмирал Империи 17 (СИ)

Одиннадцать МиГов вынырнули из под нижней палубы «Одинокого» и на «форсаже» рванули к «Королю Владиславу» по кратчайшей траектории. Я автоматически пробежал по списку пилотов и пока еще целых машин, с удивлением для себя заметив, что одним из ведомых Наэмы был наш с ней новый знакомый — полковник Винтер.

— Ого, быстро он восстановился, — усмехнулся я сам себе. — Да еще и успел войти в доверие к майору, ведь Наэма не дает свои машины кому попало. Видимо произвел-таки англичанин впечатление на нашу неприступную красавицу…

Я был доволен, что Гордон Винтер, послужной список которого я заранее, после встречи и разговора с ним я просмотрел, находился сейчас в составе эскадрильи, таких профессиональных асов было не так много в космофлоте, так что лишним он рядом с Белло не будет. Тем более, что наши МиГи ждала встреча с сильной зенитной артиллерией авианосца, к которому они в данный момент уже подлетали…

Одиннадцать стремительных как стрижи русских истребителей зашли «Королю Владиславу» со стороны кормы, что несколько облегчило работу Наэме и ее подопечным. Силовые установки польского авианосца оберегали всего четыре зенитных расчета, которые в итоге не смогли остановить навал наших машин, позволив «соколам» без потерь достигнуть внешней обшивки корабля и рассредоточившись, пойти вдоль корпуса, на ходу уничтожая трансляторы его защитных полей.

Атака Наэмы оказалась неожиданной для команды «Короля Владислава», да и самого Мариуша Вишневского, который был сконцентрирован на том, чтобы разделаться с двумя последними кораблями дивизии Красовского, что на время оставил без внимания мой крейсер и моих палубников. Которые, в свою очередь, без устали и планомерно, уворачиваясь от перекрестного заградительного огня скорострельных зенитных орудий вражеского авианосца, выявляли и в несколько заходов уничтожали один транслятор его защитных полей за другим.

Отзывать назад из сектора боя своих «гусаров» Мариушу уже не было никакого смысла, его тяжелые истребители, даже если и выйдут из сражения, все равно не успеют достичь своего флагманского авианосца до того, как русские пилоты выжгут все его трансляторы, а потом, обладая более высокой скоростью, просто пустятся наутек и тем самым уйдут от возмездия. Поэтому пану-адмиралу Вишневскому оставалось только лишь орать на своих операторов зенитных орудий, чтобы те поскорей перебили все эти чертовы МиГи.

Но приказать легче, чем осуществить, зенитки поляков итак работали без перерыва, однако изначально проворонив подход русской эскадрильи, истребители которой вошли в так называемую «мертвую зону», плотно прижавшись к корпусу авианосца, сделать уже особо ничего не могли. В итоге, спустя десять стандартных минут все до единого, и основные, и дублирующие трансляторы на внешней обшивке «Короля Владислава» были благополучно нашими пилотами уничтожены, и его энергополя автоматически перестали существовать, предоставив моим канонирам прекрасную, практически незащищенную мишень…

Единственное, польским зенитчикам повезло-таки подбить один наш МиГ, который активней всех остальных работал по целям на поверхности авианосца и по сути был обречен, рано или поздно, такие энергичные попадали под перекрестный огонь и погибали. Этим истребителем, как назло, оказался истребитель Наэмы Белло. Я когда это увидел, на время даже оцепенел и забыл про все на свете. Благо переживать долго не пришлось, данные сканеров показывали, что во-первых, спасательная капсула вместе с Наэмой успела благополучно и что самое главное вовремя отделиться от разрушающегося на глазах фюзеляжа машины, а во-вторых, ее тут же подобрал следовавший рядом один из наших МиГов.

Я снова расплылся в улыбке, когда увидел, что спасителем Наэмы оказался наш англичанин Винтер.

— Нет, Наэма, это точно твоя судьба, — ухмыльнулся я, снова разговаривая в полголоса сам с собой. — Жаль только Якима Наливайко, еще одного твоего ухажера. Но тут уж ничего не поделаешь…

Как только защитные поля польского авианосца исчезли, я приказал «соколам» немедленно отходить обратно на «базу», а после сразу же обратился к своим артиллеристам:

— Сделайте мне вон тот корабль, — в понравившейся мне, и, похоже, судя по недовольной мордашке стоящей рядом Алексы, понравившейся только мне, манере общения, я связался с офицерами палубных батарей. — Чтобы через пять минуть на «Круле Владиславе» не осталось ни одного орудия, а если наш друг пан Вишневский растеряется и забудет развернуть свой авианосец, то и силовых установок…

— Сейчас сделаем, господин контр-адмирал, — ответили мои канониры, и открыли по несчастному польскому флагману такой огонь, что я поначалу подумал, будто на «Одиноком» действуют все девять орудийных платформ, настолько плотным и непрекращающимся был поток плазмы из жерл его импульсных пушек.