Адмирал Империи 17 (СИ)

В общем, взяв на время под стражу Агриппину Ивановну, пусть и выглядело это неприлично и даже отчасти позорно, я остановил погоню наших за поляками и тем самым спас этих неблагодарных от неминуемой смерти. Чему в данный момент, сидя в своем кресле на мостике «Одинокого» и наблюдая за приближением к нам вражеской армады, был несказанно рад.

Однако долго почивать на лаврах было делом опасным, американцы, а за ними и их верные союзники — поляки, уже выстроились в походные колонны и начали быстро приближаться к координатам, где находились я, Красовский и корабли Хромцовой. Зная о высоких скоростных качествах дредноутов из дивизии «бессмертных» Коннора Дэвиса, я решил, что, несмотря на пока еще большое между нами расстояние, пора из сектора делать ноги.

Крахтя, я поднялся с кресла, покинул командный отсек «Одинокого» и поспешил, если спешкой можно назвать мой черепаший ход, к своей каюте, куда перед этим приказал отконвоировать Агриппину Ивановну с ее офицерами. Чтобы начать отступление надо было для начала освободить командующую всеми теми кораблями, которые сейчас сгрудились вокруг моего крейсера, а их командиры, судя по перехватам в эфире, решали, что делать и где искать вице-адмирала Хромцову, которая прибыв на «Одинокий» будто испарилась, не отвечая на запросы…

— Вот примерно так выглядит сейчас космос, — прокомментировал я, когда показывал Хромцовой и ее офицерам запись с карты, на которой во всей своей красе была изображена вся вражеская армада, движущаяся сейчас в нашем направлении. — В данную минуту они уже соединились с отступающими кораблями Вишневского-младшего и теперь на всех парах летят в нашу сторону.

Картина была забавная, я до сих пор держал Агриппину Ивановну в наручниках, благо, кроме нескольких человек это никто не видел. Делал я это для ее же пользы, ибо, как известно Хромцова обладала взрывным характером и могла натворить бед, в том числе и со мной, тем более, что она до сих пор находилась в броне, а я нет.

— Теперь понимаете, что вас ожидало, продолжи 5-ая «ударная» преследовать поляков? — я пытался по глазам и поведению женщины понять, опасна ли она еще или уже нет.

— Ладно, допустим, — нехотя согласилась Хромцова, признавать ошибки она, буду лидерских качеств, не любила, поэтому сильно была смущена и все еще пыталась спрятать это самое смущение за грубостью. — Но какого черта ты устроил этот цирк на пирсе?!

— Был ли другой вариант остановить вас? — сказал я. — Ответьте честно. Мог бы кто-либо и что-либо помешать вам, уже решившей, что будет так, а не иначе? «Хромцову, если она того не хочет, не остановит никто», это слова не мои, как вы знаете, это слова нашего императора…

Я беззастенчиво льстил сейчас Агриппине Ивановне, чтобы хоть как-то поправить наши отношения. И у меня это, кажется, начало получаться. Вице-адмирал после моей последней фразы заметно успокоилась и даже слегка улыбнулась:

— Когда это было, лет тридцать тому назад, — с печалью в голосе произнесла она, — я уже и сама не помню. Да, были времена, и сильные мира сего меня ценили… Но, они прошли, Васильков, давно прошли… Единственное, мне странно, что ты помнишь это. Вернее, в силу возраста, помнить ты этого не можешь, но, тем не менее, знаешь. Это… Это странно, но приятно…

— Мне много рассказывал о вас крестный, — ответил я.

— Аааа, адмирал Дессе, — кивнула Агриппина Ивановна. — Ты в курсе, что мы сейчас с ним мягко сказать не ладим?

— Слышал…

— Что там он, сильно на меня зуб точит, после того, как я погналась за 6-ым космофлотом «янки» и якобы бросила его несчастного один на один с Уоррен, Фланнаганом и Буховски? — усмехнулась Хромцова, а сама внимательно смотрела на меня, видимо, уход ее дивизии во время сражения у перехода на «Тарс», как она предполагала, может иметь для нее серьезные последствия.

— Таким злым я Павла Петровича редко когда видел, — подлил я масла в огонь, вроде бы сказав правду, но при этом преследуя свои «корыстные» интересы. — Боюсь, что отмолить прощение будет делом сложным…

— Никто отмаливать и не собирался! — тут же взбрыкнула Агриппина Ивановна. — Да, сними ты, эти чертовы браслеты…

— Бить не будете, мамаша? — пошутил я, кивая одному из охранников, чтобы тот деактивировал магнитные наручники.

— Какая я тебе мамаша?! — возмутилась Хромцова. — Хотя по возрасту, наверное, ты прав… Не сделаю я тебе ничего, Васильков, не бойся… Космоморяк ребенка не обидит… Снимай, давай, а то перед людьми стыдно!

Потерев бронепластины в районе запястий, будто наручники натерли ей руки, Хромцова больше понарошку, чем всерьез, после того, как ее освободили, сгребла меня в охапку и приподняла вверх на полметра.

— Ну, что, как насчет поединка, умник?!

— Аааййй! — вырвалось у меня, от резкой боли в плече.

— Оооо, да на тебе итак живого места нет, — Агриппина Ивановна только сейчас заметила, что я, оказывается, весь в медицинских повязках, и тут же аккуратно опустила меня на пол. — Как же ты собирался фехтовать?

— Да, не собирался я с вами драться, — ответил я, потирая руку.