Адмирал Империи 33 (СИ)

Вокруг стола расположились двенадцать человек — цвет аристократии Российской Звездной Империи. Их парадные мундиры были увешаны орденами и медалями, а на груди каждого сиял золотой знак принадлежности к Совету — двуглавый орел с короной и скипетром. Однако сейчас все эти регалии и знаки отличия меркли перед накалом политических страстей, бушевавших в зале. Птолемей буквально кожей ощущал сгустившееся напряжение, словно перед грозой. Так называемые «старейшины» Империи готовы были вцепиться друг другу в глотки, отстаивая свою сугубо личную позицию и своих ставленников. Амбиции, интриги, жажда власти — вот что двигало этими людьми, прикрывавшимися маской государственной мудрости.

Граф Орлов-Давыдов, наследник древнего дворянского рода и по совместительству министр промышленности, вскочил со своего места, грохнув кулаком по столу. Его лицо побагровело от гнева, а голос сорвался на крик:

— Завещание покойного государя — это насмешка над всеми законами и традициями Империи! Как мы можем признать императором несмышленого мальчишку? Это нонсенс, господа!

Птолемей стиснул зубы, сдерживая желание осадить не в меру горячего оппонента. Он знал, что Орлов уже давно состоит в сговоре с Великим Князем Артемием и всеми силами стремится возвести того на престол. Но не стоит обнажать раньше времени все карты. Сперва надо посмотреть, как будут развиваться события.

Канцлер Шепотьев, напротив, поднялся со своего кресла неторопливо, с достоинством. Его проницательные холодные глаза обвели собравшихся цепким взглядом, после чего он заговорил спокойным, хорошо поставленным голосом:

— Друзья мои, не будем спешить с выводами. Последняя воля монарха — это святое, как бы она ни расходилась с нашими чаяниями. Возможно, в решении Константина Александровича есть здравый смысл, неведомый нам, но который откроется со временем. Предлагаю не делать поспешных шагов, а взвесить все «за» и «против».

Птолемей мысленно усмехнулся. Хитрый лис Шепотьев, как всегда, ведет двойную игру. Но хоть первый министр и недолюбливал канцлера, сейчас тот был в стане его союзников…

По итогу дебатов, несколько раз переходивших в рукоприкладство, а также закулисных договорняков, абсолютное большинство членов Государственного Совета отказалось признавать Ивана законным наследником трона. Накал страстей в зале заседаний достиг апогея. Казалось, что еще немного — и дело дойдет до дуэлей.

Князь Трубецкой, как мы знаем, являющийся действующим боевым адмиралом, и видимо, не без оснований рассчитывавший на то, чтобы попытать счастья среди кандидатов на пост нового императора, в сердцах швырнул на пол свой орденский знак, заявив, что не желает более состоять в Совете, предавшем традиции и поправшем Конституцию…

Птолемей сидел, внешне сохраняя ледяное спокойствие. Но внутри у него все клокотало от еле сдерживаемого бешенства. Как он и предполагал, Совет превратился в скопище склочных стариков, озабоченных лишь собственной выгодой. Ни один из них не думал о благе государства, о будущем Империи. Все их помыслы сводились к тому, чтобы подгрести под себя кусок пожирнее, пока трон пустует. При этом Птолемей, не менее других желавший, если не занять трон, то по крайней мере сохранить за собой власть, себя с этими дерущимися князьями и министрами конечно же на один уровень не ставил…

В общем, те же самые «старейшины», на словах ратовавшие о соблюдении закона, совсем не торопились с выборами нового императора из числа достойных кандидатов. Казалось бы, чего проще — раз уж Иван не устраивает, давайте рассмотрим иные кандидатуры. Но нет! Совет и слышать не желал ни о каких выборах. Более того, сразу семь человек из Совета заранее присягнули на верность старшему сыну императора — цесаревичу Артемию, чем еще больше подлили масла в огонь назревающего гражданского противостояния. Птолемей обреченно обхватил голову руками, услышав об этом…

Все, кто его поддерживали, хорошо знали Артемия Константиновича и полагали, что легко могут им управлять, как своей марионеткой, к тому же получив за верность и поддержку от нового государя все возможные преференции и бонусы. В их планы явно не входило допустить на трон малолетнего Ивана и регентский совет при нем. Им нужен был послушный и управляемый император, а не своенравный мальчишка со своими идеалами и принципами.

В результате Птолемей Граус и его соратники оказались в меньшинстве, до конца поддерживая кандидатуру Ивана. Первый министр, к сожалению для себя, не имел достаточного авторитета среди членов Совета. Хоть формально он и являлся его председателем, до сих пор в глазах остальных Птолемей оставался «новым» человеком из низов, шедшим к своим должностям по головам.

Многие аристократы втайне недолюбливали и побаивались Грауса. Они чуяли в нем хищника, безжалостного и расчетливого, готового на все ради достижения своих целей. Однако сейчас, похоже, даже таланты Птолемея оказались бессильны перед монолитной глыбой консервативного большинства Совета.