Адмирал Канарис - "Железный" адмирал

Где еще в Германии можно было найти людей, хоть чем-то напоминавших героев Карла Мая, как не в абвере? На абвер хлынул поток директив, указаний, замечаний. Диктатор то и дело требовал к себе Канариса и Лахоузена, которым доводилось выслушивать самые безумные прожекты главы государства: то солдаты абвера, переодевшись в форму противника, за несколько часов до наступления должны занять все мосты в неприятельской стране; то парашютисты высаживаются в Гааге и похищают все правительство Нидерландов; то в Бельгии надо неожиданно напасть на Альберт-канал, превращенный в огромное укрепление...

Руководству абвера приходилось реагировать на идеи верховного главнокомандующего. Пикенб-рок попросил капитана Вальтера Шульце-Бернетта, руководителя «военной организации» в Нидерландах, достать голландскую военную форму и узнать, где обычно находится правительство страны и командование армии. Капитан браво ответил: будет исполнено, «в этой стране мы знаем каждый камень».

Так же основательно абверовцы взялись за работу и в Бельгии. Впрочем, документацию по Альберт-каналу (профили, береговые откосы, длину мостов, глубину участков; места, где заложена взрывчатка) они заполучили, не выезжая из Германии: у немецких фирм, которые строили этот канал после 1918 года.

В абвере-Н срочно создавались отряды, которые будут прокладывать путь наступающим немецким войскам. Капитан Флек собрал пехотный батальон особого назначения. В него вошли 550 абверовцев. Батальон будет защищать от подрыва мосты в Северной Бельгии и Южной Голландии — по ним промаршируют солдаты 6-й армии генерал-полковника фон Рейхенау.

Этого оказалось мало. И тогда Лахоузен обратился за помощью к Юлиусу Хердтману, вождю действовавшей в Германии организации голландских национал-социалистов. Тот прислал в лагерь абве-ра-Н 200 своих сторонников. Перед началом войны они, переодевшись в форму военных полицейских, должны просочиться через границу и занять подступы к наиболее важным объектам.

Вскоре в «невидимой армии Лахоузена» уже более тысячи человек. Они ждут лишь объявления войны. Как видим, Канарис снова глубоко погряз в преступных махинациях диктатора, хотя и возмущался втихую образом его мыслей и действий.

не знал, где неприятельские войска, куда они движутся...

Пикенброку и Канарису оставалось лишь гадать. Помня о прошлой войне, они были уверены, что французские солдаты, скорее всего, пойдут в наступление. Только неисправимые оптимисты вроде Бюркнера могли твердить, что французская армия уже не та, что в 1918 году. Потому-то в абвере оказались удивлены поведением противника: после нескольких перестрелок французы спрятались в окопах и перешли к «сидячей войне».

Гитлер иначе, чем абверовцы, оценивал решимость французов. Он снова недоволен Канарисом. Первое столкновение по этому поводу произошло между ними еще в сентябре 1939 года, когда Кана-рис сообщил о готовящемся наступлении французов, которого так и не последовало.

И теперь, когда генштаб сухопутных войск начал планировать наступление на западе, выяснилось, что абвер мало в чем может помочь ему. Голландскую и бельгийскую форму абверовцы тоже, кстати, не достали. Человек, который в начале ноября пытался купить у старьевщика в Амстердаме комплекты военной формы, был арестован местной полицией. Пришлось шить форму в Германии, ориентируясь на рисунки и фотоснимки, что, конечно, было куда менее достоверно. Во всяком случае, в мае 1940 года голландские пограничники быстро распознали «ряженых».

Когда же фюрер спросил Канариса, как движется подготовка к намеченной операции, шеф абвера попросту соврал. Дескать, все отлично. «Мы гибнем, мы обречены, — рассуждал он. — Так стоит ли волноваться из-за какого-то неудачливого агента, попавшегося полиции с ворохом униформы?»

Поначалу Канарис еще надеялся, что генералы вермахта возмутятся новой войной. Они и вправду, как мы отметили, были недовольны. Еще ни один приказ диктатора не оспаривался ими так рьяно. Все считали, что поход на Запад подобен самоубийству.

Да и как им было не возмущаться: слишком хорошо они знали о слабостях вермахта. Сформированные недавно дивизии третьего и четвертого эшелона не готовы еще вести оборону. Танковые части надо пополнять после польской кампании. Боеприпасов в октябре 1939 года оставалось всего на месяц. Потрепанным частям вермахта противостояла мощная армия. Французские оборонительные сооружения казались непреодолимыми. Сезон для войны тоже был выбран неудачно: осенью и зимой труднее было действовать немецким танкам и авиации.

Канарису были известны такие настроения. Он полагал, что настал подходящий момент для государственного переворота, чтобы спасти Германию. Надо устранить Гитлера и помириться с британцами. И снова он пытается опереться на тех же людей, «верных путчистов 38-го»: полковника Остера и его друзей, а также Лидига, Хайнца, Гроскурта и других.