Адмирал Канарис - "Железный" адмирал

Однако Лондон и Вашингтон отказались от этих условий. Тогда Канарис попытался осуществить другой вариант — заключить мир с Россией. Еще в сентябре 1941 года в абвере стало известно, что некоторые советские дипломаты и партийные лидеры не прочь найти общий язык с немцами.

Сообщил об этом агент Эдгар Клаус. С весны 1941 года он работал в Стокгольме и новости узнавал «из первых рук», поскольку регулярно играл в карты с Александрой Михайловной Коллонтай — советским послом в Швеции.

Клаус был опытным агентом и тотчас понял, какая паника охватила советских дипломатов при известии о начале войны. Даже сама мадам Коллонтай не верила, что советская система уцелеет под натиском рейха. Как-то раз она откровенно заговорила с Клаусом: она готова принять немецкое гражданство, если их Гитлер гарантирует ей достойные условия существования. Клаус съездил в Берлин и рассказал об этом Канарису.

Шеф абвера сначала не поверил своим ушам. Но, поняв, что Клаус отнюдь не шутит, тотчас отправился с докладом к фюреру. 20 июля один из сотрудников МИДа записал: Канарис сообщил Гитлеру, «что русский посол в Стокгольме, госпожа Коллонтай, намерена отречься от советского правительства и бежать в Германию, если ей гарантируют безопасность». У госпожи Коллонтай есть «около трех миллионов долларов», и ей хотелось бы купить дом в Германии.

Фюрер повел себя великодушно. Он приказал Йодлю встретить «кремлевскую даму» самым любезным образом.

Канарис пересказал все это Клаусу и стал с нетерпением ждать дальнейшего развития событий. Однако пока суд да дело, немецкое наступление захлебнулось под Москвой, и мадам Коллонтай, получив обнадеживающие сведения с обеих сторон, решила все же выждать окончательной развязки.

* * *

После того как летом 1942 года провалилось очередное немецкое наступление, Кремль, как ни странно, стал намекать, что готов пойти на переговоры. Об этом Клаус опять же узнал от своей партнерши по карточному столу мадам Коллонтай. Год назад отказавшаяся ехать в Германию, она теперь как бы невзначай обронила фразу, что даже после разгрома гитлеровских войск под Сталинградом советская сторона готова «пойти на компромисс с Германией, чтобы остановить эту кровопролитную войну».

Однако адмирал как-то странно реагировал на полученное известие. Похоже, Канарис не хотел идти ни на какие переговоры с советскими представителями. Незадолго до этого были разоблачены и осуждены члены подпольной коммунистической организации «Красная капелла». Подумать только, офицеры вермахта предали родину, презрели свой гражданский долг, шпионили в пользу Москвы!

Особенно его возмутило, что на «Красную капеллу» работал и один из офицеров абвера, обер-лейте-нант Херберт Гольнов, занимавшийся в абвер-Н заброской парашютистов в тыл врага. «Из-за их подлости, — кипел Канарис, — погибло сто тысяч немецких солдат!» Именно такие, жутко преувеличенные цифры сообщил он суду.

На самом деле жертвами агентов Москвы стали лишь 36 солдат, — члены диверсионного отряда, заброшенного в советский тыл. Их действительно выдал Гольнов, хотя, как показало расследование, и неумышленно. И вообще Роледер, занимавшийся расследованием деятельности «Красной капеллы», сообщил, что вся ее деятельность велась «смехотворно дилетантским образом» и не нанесла вермахту серьезного ущерба.

# * *

Итак, Канарис не пожелал принять участие в подписании мира с Советами и отдал инициативу нацистскому дипломату Петеру Клейсту. Теперь тот — конечно же с помощью Клауса — контактировал в Стокгольме с советскими агентами.

Он докладывал в Берлин, что, даже находясь на гребне успеха, русские все настойчивее стремятся к мирным переговорам. В апреле 1943 года советские дипломаты Михаил Никитин, Алексей Тарадин и Борис Ярцев тайно встретились с немецкими представителями в окрестностях шведской столицы. В июне беседы продолжились в шведском курортном местечке Сальтсьебаден на побережье Балтийского моря.

Далее события развивались следующим образом. В начале лета доверенное лицо абвера (вероятно, Клаус) уведомил германское посольство, что чиновник советского Наркомата иностранных дел Александров хотел бы «встретиться с одним известным ему господином германского министерства иностранных дел».

Клейст откликнулся. 17 июня 1943 года он остановился в стокгольмском «Странд-отеле». Вскоре Клаус сообщил ему, что Александров встретится с ним 7 июля.

Однако переговоры сорвались — фюрер, узнав о них, впал в ярость.

Впрочем, Клаус не сдался. Он снова пробует свести дипломатов двух воюющих стран. Не сидели сложа руки и другие агенты.

Португальский дипломат и агент абвера сообщил своему начальнику в Гамбург, что Советы идут на переговоры с Германией. 29 августа 1943 года об этом узнали в Берлине. Однако и здесь Канарис стал ставить палки в колеса. «Гитлер запретил переговоры с русскими, — рассудил он, — так что нечего и соваться...»

# # #